И в черный час, зажженные войною
затем, чтобы не гаснуть, не стихать,
неженские созвездья надо мною,
неженский ямб в черствеющих стихах...
...И даже тем, кто все хотел бы сгладить
в зеркальной, робкой памяти людей,
не дам забыть, как падал ленинградец
на желтый снег пустынных площадей.
И как стволы, поднявшиеся рядом,
сплетают корни в душной глубине
и слили кроны в чистой вышине,
даря прохожим мощную прохладу,—
так скорбь и счастие живут во мне —
единым корнем — в муке Ленинграда,
единой кроною — в грядущем дне.
И все неукротимей год от года
к неистовству зенита своего
растет свобода сердца моего —
единственная на земле свобода.
1945
ДМИТРИЙ КЕДРИН
* * *
Весь край этот, милый навеки,
В стволах белокрылых берез,
И эти студеные реки,
У плеса которых ты рос.
И темная роща, где свищут
Всю ночь напролет соловьи,
И липы на старом кладбище,
Где предки уснули твои.
И синий ласкающий воздух,
И крепкий загар на щеках,
И деды в андреевских звездах,
В высоких седых париках.
И рожь на полях непочатых,
И эта хлеб-соль средь стола,
И псковских соборов стрельчатых
Причудливые купола.
И фрески Андрея Рублева
На темной церковной стене,
И звонкое русское слово,
И в чарочке пенник на дне.
И своды лабазов просторных,
Где в сене — раздолье мышам,
И эта — на ларчиках черных —
Кудрявая вязь палешан.
И дети, что мчатся, глазея,
По следу солдатских колонн,
И в старом полтавском музее
Полотнища шведских знамен.
И санки, чтоб вихрем летели!
И волка опасливый шаг,
И серьги вчерашней метели
У зябких осинок в ушах.
И ливни — такие косые,
Что в поле не видно ни зги...
Запомни: все это — Россия,
Которую топчут враги.
1942
ДМИТРИЙ КОВАЛЕВ
КАМЕНЬ
Когда на фронт,
К Рыбачьему, пойдешь,
Ты на откосе, в стороне, заметь:
Там камень есть,
Он на орла похож,
Готового куда-то улететь.
Быть может, он —
Потухший метеор,
Упавший там,
Где нету никого.
И только синим холодом озер
Скупая тундра смотрит на него.
И, не успев еще позеленеть,
Валяется в торфянике сыром
Задымленная гильзовая медь.
И слышится еще недальний гром.
Моряк безвестный
В боевом пути,
Который, год не видя милых глаз,
На этом камне «Маша» начертил,
Когда пошел в сраженье в первый раз.
Кто скажет нам:
Он жив или убит?
Известно только:
Там, где, одинок,
Заветный камень над водой стоит,
Враг ни на шаг продвинуться не смог.
Когда на фронт,
К Рыбачьему, пойдешь,
Пускай откос напомнит о былом:
Высокий камень
На орла похож
С могучим,
Чуть приподнятым крылом.
1943
АЛИМ КЕШОКОВ
(С кабардинского)
НЕЗАВЕРШЕННЫЙ ПОРТРЕТ
Нелегко художнику-солдату,
Краток на путях войны привал,—
Наш товарищ фронтовой когда-то
Нас в часы досуга рисовал.
Кто хотел послать портрет невесте,
Кто родных порадовать спешил:
— Нарисуй меня, но, честь по чести,
Безбородым, как до фронта был.
И художник на клочках бумаги
Рисовал, досуга не ценя.
Как-то раз в одном глухом овраге
Рисовать он начал и меня.
Ранят иль убьют бойца, но дома
На стене висит его портрет
И одной улыбкою знакомой
Утешает в том, что писем нет.
День настал — погиб солдат-художник,
Мой портрет закончить не успел,
Не узнал конца путей тревожных...
Нет бойца, а вот рисунок цел.
Он хранится в небольшой тетради.
Это память друга моего...
На портрет незавершенный глядя,
Не себя я вижу, а его.
1945
Перевод М. Петровых