То — мать. Всесильно слово матерей,
В туман высот, в глубины всех морей
Оно за нами следует по свету.
Но мать осталась там... И может, нету
На свете старой матери моей.
Все в гости нас она к себе ждала,
Все в дом родной, в село к себе звала,
Настойки в старом погребе хранила.
Война фронтами нас разъединила,
Судьба нам попрощаться не дала.
Но есть еще одна святая сила.
Она меня любовью осенила,
Благословение дала свое —
Не женщина, не смертная —
Россия,
Великое отечество мое.
Куда б ни шел — она мне путь укажет,
Где б ни был я — она всегда со мной,
На поле боя раны перевяжет
И жажду утолит в палящий зной;
Она ко мне в часы моей печали,
Метет ли снег, ложится ли роса,
Все песни, что над юностью звучали,
И всех друзей доносит голоса.
И если за какой-то переправой
Уже мне не подняться, не вздохнуть,—
Она своею выстраданной славой
Среди других и мой отметит путь.
К ее любви, широкой, доброй, вечной,
Всей жизнью мы своей обращены,
И не найти мне на полях войны
Ни теплоты щедрей и человечней,
Ни преданнее друга и жены.
И я, покамест смерть не погасила
В моих глазах последнюю звезду,—
Я твой солдат, твоих приказов жду.
Веди меня, Советская Россия,
На труд,
на смерть,
на подвиг —
я иду!
1943
ПРАГА
В сады Градчан, за Карлов мост
Несет фонарь луна,
В реке меж поплавками звезд
Не протолкнуть челна.
На Старой площади Ян Гус,
Окончив давний спор,
Твердит Писанья наизусть
И всходит на костер.
И, кайзера к чертям послав,—
Уже терпеть невмочь! —
Со Швейком Гашек Ярослав
Беседует всю ночь,
И свежий ратуши пролом,
И каждой арки свод
Напоминает о былом
И чеха в бой зовет...
А он вчера окончен — бой,
И мимо древних стен
Завоеватели толпой
Прошли понуро в плен,
И в улицах цветет каштан —
Не счесть его свечей!—
И слышен смех то тут, то там
И говор москвичей,
И кажется, что здесь при всех,
Родства исполнив власть,
Вацлавская во весь разбег
С Садовою слилась!
1945
МИХАИЛ ЛУКОНИН
ПОЛЕ БОЯ
Пахать пора!
Вчера весенний ливень
Прошелся по распахнутой земле.
Землей зеленой пахнет в блиндаже.
А мы сидим — и локти на столе,
И гром над головами,
визг тоскливый.
Атаки ждем.
Пахать пора уже!
Глянь в стереотрубу на это поле,
Сквозь дымку испарений, вон туда.
Там стонет чернозем, шипит от боли,
Там ползают противники труда.
Их привели отнять у нас свободу
И поле, где пахали мы с утра,
И зелень,
землю,
наши хлеб и воду.
— Готов, товарищ?
— Эх, пахать пора!..
Постой!
Как раз команда: «Выходи!»
Зовут, пошли!
Окопы опустели.
Уже передают сигнал, пора!
— Пора! Пора! —
Волнение в груди.
Рассыпались по полю, полетели,
И губы шепчут:
— Сгинет немчура!
Ползти...
На поле плуг забытый...
Друга
Перевязать
и положить у плуга.
Свист пуль перескочить,
упасть на грудь,
Опять вперед —
все полем тем бескрайним,
И пулемет, как плуг, держать,
и в путь?
Туда, где самолет навис комбайном.
Шинель отбросить в сторону,—
жара!
Опять бежать, спешить.
Пахать пора!
Идти к домам,
к родным своим порогам,
Стрелять в фашистов,
помнить до конца:
Взята деревня!
Впереди дорога,
И вновь идти от милого крыльца.
Так мы освобождаем наше поле,
Родную пашню.
Дом.
Свою весну.
В атаку ходим, пахари,
на воле,
Чтоб жить,
Не быть у нечисти в плену.