В стане британцев паника,В стане британцев вой,Она поднимается ранена:Кто любит меня – за мной!
Конечно, мне лучше было быЦветы собирать в лесу.Но гибнет Франция милая,И Францию я спасу.
Девчонка я, мне бы все же —Жених, ребятишки, дом,Но если не я, то кто же?Если не я – никто.
Хрупка я, но Бог поможет,Дух укрепляя мой,Но если не я, то кто же?Кто любит меня – за мной!
В чем силы ее источник,Загадка не решена.Но все исполнилось в точности,Как сказала она.
Победа – ее награда.Как молния меч сверкал.С Орлеана снята осада,Коронован в соборе Карл.
А дальше? Позор мужчинам.Людям стыд и позор.Суд заседает чинно,В Руане горит костер.
Британцы или бургундцы,Епископы и князья,Девчонку мучить? Безумцы!Отвагу судить? Нельзя!
А что же Франция милая?Где же она была?С легкостью изменила,Походя предала.
И Карл, коронованный Жанной,Где же тогда он был?Король, как это ни странно,Первым руки умыл.
А эти зеваки, толпыВокруг костра на ветру,Почему не бросились, чтобыСпасти из огня сестру?
Конечно, каре, охрана,Войско во всей красе.Но если бы все ради ЖанныБросились сразу все?
В больших городах и малых,В селах и деревнях,В харчевнях и пышных залах,Пешими, на конях?
Трусы? Рабы обмана?Горем сердца полны?Не вас ли спасала Жанна,Бросясь на костер войны?
Пламя уже до груди,Уже до глаз достает,Бывает, предатели – люди,Бывает – и весь народ.
Люди, сделайте милость,Пока не померк еще взор,Одна за всех – получилось.Все за одну… позор!
Вечером под золоюНашли в углях палачиСердце ее как живое,Только что не стучит.
Сердце бросили в Сену,Чтобы стереть и след,С тех пор прошло постепенноПолтысячи с лишним лет.
Слава ее окрепла,И там, где в беде народ,Дева встает из пепла,На помощь она идет.
Тогда всех других дорожеЛозунг, зовущий в бой:Если не я, то кто же?Кто любит меня – за мной!
Северные березы
Хорошо вам, красивые, белые сестры,Белоствольными рощами тихо стоять,Не под северным ветром, как лезвие, острым,Не от северных жгучих морозов стонать.
Хорошо вам, прямые и стройные станом,И легко зеленеть, и легко золотеть.Ваши кроны подобны зеленым фонтанам,Словно женские волосы, каждая ветвь.
Ваши корни блаженствуют в мягком суглинке,Под зеленым покровом цветущей травы.Среди ржи вы красуетесь, как на картинке,И бессмертных стихов удостоены вы.
Только как сохранить эти пышные верви,И стволов прямизну, и приветливый вид,Если ветви стрижет обжигающий ветер,Если корни скользят о холодный гранит.
Где роскошного летнего полдня сияньеИли теплых и тихих ночей благодать?Наша жизнь – это только противостояньеИ одна невеликая цель – устоять.
Валуны, плывуны, непогожее лето,И зазимок опять, и мороз недалек.И тепла, и добра, и вселенского светаНам отпущен жестокий и скудный паек.
Просветленные дни, словно птицы – пролетом,Промелькнули, и нет от зимы до зимы.Мы суровой природы раздавлены гнетом,Где бы просто расти, извиваемся мы.
О стволах, как свечах, не мечтаем подавно,О какой же метать прямизне и красе:Все в буграх и узлах, в черных все бородавках,Перекручены все, переверчены все.
Утешаться ли нам? Говорят, древесина,Если мы попадем под пилу и топор,Древесина у нас уникально красива,За узором – узор, за узором – узор.
Тот оттенок ее, золотист или розов,Полировки ее драгоценная гладь:Вот во что отложились вера и морозы,Как страданья поэта ложатся в тетрадь.
Все, что было жестокостью, стойкостью, болью,Золотыми словами сверкает с листа.Утешаться ли нам, что суровая доляПо конечному счету и есть красота?
Иванушки
Старик орает. Ткет холсты старуха,Румяна дочка. Полон сундучок.А на печи, держа в руках краюху,Иванушка – простите – дурачок.
В тонах доброжелательных и красках,Русоволосы, мыслями легки,На всех печах, во всех народных сказкахИванушки – простите – дурачки.
На теплых кирпичах, объяты ленью,Считая мух, они проводят дни.Зато потом – по щучьему веленью —Все моментально делают они.
Драконов страшных тотчас побеждаютИ, огненные головы рубя,Невинных из темниц освобождают,Берут царевен замуж за себя.