Кто-то извечно желает поесть,
А кто-то страдает от анорексии,
Кто-то сто книг умудрился прочесть,
А кто-то совсем не имеет любимых.
Кто-то рисует прелестно, но лжет,
Кто-то правдив, но любить не умеет,
Кто-то во сне громко маму зовет,
А в жизни ее совсем не жалеет.
Один плох снаружи, другой гнил внутри,
Один слишком нежный, другой слишком грубый,
Но в общем все люди, как ни крути,
Находят друг друга. Находят и любят.
Кто-то извечно стремится страдать,
Кто-то весельем озноб навевает,
В мирской суматохе так важно познать,
Что идеальных людей не бывает.
Так иль иначе важно учесть,
Что все мы с каким-то количеством яда.
Но любим друг друга такими, как есть,
А большего нам ничего и не надо.
***
О вечном на бегу
–Давай поговорим о вечном?
–Ну что ж, давай. С чего начнем?
–Давай начнем с азов бессмертных.
А дальше просто вдаль пойдем.
Как думаешь, что важно в жизни?
–Я думаю, душа важна.
Ведь люди без нее не люди,
А оболочка лишь одна.
Там нет внутри прекрасных замков,
Не светит ярко там луна.
Там лишь желудок, кровь и печень.
Лишь органы и пустота.
И счастлив тот, кто чувствовать способен,
Кто может сострадать и понимать
–Таких людей немного.
–Это верно. Поэтому их стоит уважать.
–А что ты думаешь о смерти?
–Она вполне нормальна. Мы не вечны.
Конец у песни есть, у фильма и у сказки,
Так почему же жизнь должна быть бесконечна?
Конечно, смысл этих строк немного грустен-
Развившись только, видим мы финал.
Но знаешь, умирать, возможно, проще,
Когда ты жизни все дары познал.
–А видишь ли ты смысл в боли?
–Скажу я больше – много смысла!
Ведь сладкий вкус премного слаще,
Когда познаешь, что такое «кисло».
–А почему все люди очень злы?
–Я думаю, от этой самой боли.
У них в душе огромнейшая рана,
И каждому дано по сильной воле,
Чтоб этот крест суметь снести,
Ведь ношу эту мы не выбираем.
Ну ладно, брат, пора мне по делам.
Мы как-нибудь еще с тобой о вечном поболтаем.
***
Посвящается любимой маме, покинувшей так скоро
Любые строки – шелуха от хлопка.
Легки, но недостаточно важны.
Теперь я стала думать очень громко.
В углу стоит вещей твоих котомка,
Вот только вещи тебе больше не нужны.
Ты заберешь весь свет и весь покой
Тебя любивших на земле сердец,
И я останусь полностью глухой
К фейерверкам жизни, ставшей вдруг пустной,
И я скажу: «Наверно, Бог – подлец,
Если он есть.
И не по правилам играет.
Иль он несчастен сам – покинут, угнетен.
Он жизнь дает, а после забирает,
Себя отчасти этим развлекает.
А может, он по-своему влюблен
В твои бездонные глаза печальной лани,
Как говорила ты сама про них,
В судьбы твоей изломанные грани,
В души тончайшей шелковые ткани
И каждый твой неповторимый штрих.
И потому ты с ним, а не с мной
Танцуешь грустный танец, улыбаясь.
Шагаешь исцелённой вдруг ногой
И с кровью уже вовсе не густой
Все выше по ступеням поднимаясь.
И тела нет. Возможно, есть душа.
Хочу я в это верить, честно.
В листве и ветре дышит, не спеша,
В походке каждого едва шурша,
Ты есть и будешь повсеместно.
Во мне и каждом кто любил
Любовь не знает сроков и границ,
Любовь – скопление цветных светил,
Любовь – источник необъятных сил,
Любовь на крыльях улетевших птиц
На юг, в страну тепла и света,
Где смотришь ясно мне в глаза,
И я могу забыть о страшном «этом»,
Дождаться твоего в ночи ответа,
И не проронится моя слеза.
***
Данное стихотворение не принадлежит мне – его оставила моя мама, уходя, на больничной тумбе
Луч весенний с нежным ароматом
Проникал в больничное окно.
Мистер Death с пустым надменным взглядом
Дарит обручальное кольцо.
То кольцо – колье петля на шее,
Мы публично с ним обручены.
От неотвратимости немея,
Ощущаю холод темноты.
Танго – это все, что я сумею,
Замирая с трепетом во мгле,
Сколько сделать я шагов успею,
Пока пульс в моей стучит руке?
Мистер Death, позвольте отлучиться,
По своей, по девичьей нужде
Мне уже нельзя остановиться,
Но позвольте вздох – сирень в окне!
Как могу, освобождаю руку-
Можно, пируэт закончу свой?
Постигаю мудрую науку:
Научиться жить с собой больной.
Мистер Death, прошу Вас, отвернитесь.
Дайте улыбнуться всем нутром!