Ковыляют неспешно один за другим,
озираясь по-детски как будто благим
и таким непосредственным взглядом,
что никто не ударит прикладом.
Безобидные люди, хоть пальцем крути,
но торчат вместо рук роковые культи,
где набиты, как ценник на пластик,
черепа в обрамлении свастик.
«Святым оставим футбол и пиво…»
Святым оставим футбол и пиво,
а сами в пекло пойдём красиво.
У барной стойки не ждут мессию.
Плохие парни спасут Россию.
Не надо больше домашней каши.
Пусть на шевронах подруги наши
так улыбнутся, что обессилен
умолкнет сладкоголосый Сирин.
Пока святые — не то что парни,
а так — печеньки от мишки Барни,
расскажут байки про аннексию,
плохие парни спасут Россию.
Обвисло небо, земля в растяжках,
нас очень много, и мы в тельняшках.
Святые дома сидят в пижамах,
носы в повидле да яд на жалах.
Такие люди не знают жизни,
им непосильна любовь к Отчизне.
И пусть святые подобны змию,
плохие парни спасут Россию.
«Со всех сторон предатели…»
Со всех сторон предатели,
кругом одни враги…
Сто лет стоят у матери
в прихожей сапоги.
Отцовские, как новые,
с калошами рядком,
подошвы коронованы
железным каблуком.
На старте, что на финише, —
один потенциал.
Я раньше даже выпивший
сапог не надевал.
Отечества и отчества
ни разу не сменил.
Отец мой вроде плотничал
и пчёлок разводил.
У горизонта пасмурно.
Мне издали видать
разграбленную пасеку
и вражескую рать.
Играть судьбе изломанной
в бездомного щенка.
Горит, как зацелована
предателем, щека.
И жизнь ещё не прожита,
не набраны долги,
но я иду в прихожую
примерить сапоги.
Детское
Селу
сегодня
повезло,
бойцы
зачистили
село.
Другому
так же
повезёт,
в него
зайдут
бойцы
вот-вот.
Потом
военная
метла
зачистку
третьего
села
начнёт,
и будет
чисто
на свете
без
фашиста.
«В миру ли на ветру, в молитвах и борьбе…»
В миру ли на ветру, в молитвах и борьбе
я точно не умру от жалости к себе.
Как три копейки прост, продлив отца и мать,
я буду в полный рост безвременье встречать.
На вороном коне без отдыха и сна.
Удача будет мне, как женщина, верна.
Под орудийный бит, открыв клыкастый рот,
архангел протрубит победных восемь нот.
С поддержкой огневой в пыли святых дорог
вы будете со мной, и с нами — русский Бог.
«Солнце темнеет, когда…»
Солнце темнеет, когда
в самой красивой воронке
дети хоронят кота,
бантик стянув на картонке.
Слышали шум за версту,
будто взрывались пакеты.
Ночью могилу коту
вырыл кусок от ракеты.
Мальчики слёзы не льют,
век у товарища краток.
Тучу расчертит салют
из деревянных рогаток.
Девочки сжались в комок,
топчут сандалики глину:
«Как же ты, как же ты мог
верных подружек покинуть!»
А высоко над землёй,
сдвинув сердитые брови,
кто-то большой-пребольшой
новый лоток приготовил.
«Блажен погибающий в первом бою…»
Блажен погибающий в первом бою,
с собой даже мухи не взявший.
Я родину самозабвенно люблю,
как полную грудь комиссарши.