Садово-парковое искусство – это искусство прежде всего бесчисленных комбинаций и назначений более или менее постоянных элементов, создающих индивидуальность каждому саду, особенности каждому стилю.
Но, помимо общих элементов, есть и некоторые общие, присутствующие во всех стилях принципы.
Устроитель каждого сада в любом из стилей озабочен прежде всего разнообразием – тем, что англичане зовут «variety of gardens».
Что такое «разнообразие» и как оно понималось в XVIII в., поясняет В. Хогарт в своем трактате «Анализ красоты».
Хогарт пишет: «Как велика роль разнообразия в создании красоты, можно видеть по природному орнаменту. Форма и окраска растений, цветов, листьев, расцветка крыльев бабочек, раковин и т. п. кажутся созданными исключительно для того, чтобы радовать глаза своим разнообразием…
Здесь, как и везде, я имею в виду организованное многообразие, ибо многообразие хаотическое и не имеющее замысла представляет собой путаницу и уродство»[36].
В другой главе В. Хогарт пишет: «…искусство хорошо компоновать – это не более чем искусство хорошо разнообразить»[37].
Разнообразие садов выражается, например, в отступлениях от симметрии. Сады все, включая и сады романтические, в той или иной степени симметричны, но не до конца. Симметрия постоянно нарушается. Поиски ее как бы дразнят воображение посетителя, и тем острее выступает на фоне этих поисков разнообразие сада. Это одна из основ подлинного садового искусства во всех его стилях без исключения. Об этом в свое время хорошо писал автор первой русской монографии по истории садово-паркового искусства В. Я. Курбатов: «…строго гармоничное и строго рациональное сооружение будет непременно и скучным, и безжизненным. Нужны некоторые, обыкновенно очень незначительные, отклонения от правильности и иногда почти неуловимая диссимметрия, чтобы произведение ожило. Вот почему план и строгий чертеж не дают ясного представления о красоте предмета, и нет возможности передать математически пропорции, действительно важные для красоты данного произведения. Настоящий зодчий работает всегда чутьем, и это объясняет нам, как без математических расчетов архитекторы Реймса и Нотр-Дам нашли размеры, кажущиеся и теперь головокружительно смелыми»[38].
До каких пределов допустимы нарушения симметрии и каковы принципы этих нарушений?
Ответ на этот вопрос дает ученик Леблона – Даржанвиль.
Автор книги «Теория и практика садоводства» (1709) Даржанвиль утверждает (в изложении Майлза Хадфильда): «Когда главные границы и основные аллеи проложены и партеры и сооружения по сторонам и в центре расположены так, как это более всего подходит к рельефу местности, тогда оставшаяся часть сада должна быть снабжена многочисленными садовыми созданиями вроде высоких рощиц, уединенных дорожек, различными оживляющими деталями: галереями, зелеными кабинетами, зелеными беседками, лабиринтами, булингринами[39] и амфитеатрами, украшенными фонтанами, каналами, статуями и т. д., – всеми теми сооружениями, которые выделяют сад очень сильно и в высокой степени способствуют тому, чтобы делать его великолепным.
Планируя сад и распределяя его отдельные части, следует всегда заботиться о том, чтобы они были противопоставлены друг другу, как, например, лесок – партеру или булингрину, и ни в коем случае не размещать весь лес по одну сторону, а все партеры – по другую. Не следует также размещать булингрин против бассейна, так как тем самым мы помещаем одно углубление симметрично к другому, чего следует избегать, помещая склон холма напротив свободного пространства и высокие сооружения против плоских, чтобы создавать тем разнообразие.
Сад в Дорсете. План из книги Колина Кэмпбелла «Vitruvius Britannieus» (Лондон, 1715–1725). (Планировка сада с отступлениями от симметрии)
Сад с чертами живописности. План из английского издания книги Дезалье Даржанвиля (1712)
Разнообразия следует всегда добиваться не только в генеральном плане сада, но и в деталях, так что если две рощицы находятся со стороны партера и хотя их внешние формы и размеры одинаковы, то для разнообразия вы не должны повторять их рисунок в обеих, но каждую должны сделать так, чтобы они различались внутри, так как было бы крайне неприятно, если бы вы увидели одну рощу, а в другой ничто не пробудило бы вашего любопытства, чтобы осмотреть ее. Такой сад с повторениями будет не более чем половиной своего плана, разнообразие плана будет уменьшено вдвое, тогда как величайшая красота садов состоит в их разнообразии.
39
Французские boulingrins (от английского «bowling green») не имели ничего общего с игрой в bowls, как это обычно считается. Просто это были слегка углубленные партеры.