Древнейшее уподобление литературного произведения саду есть у Платона в «Федре». Здесь Сократ говорит о «садах из букв и слов», которые насаждает писатель для собственного удовольствия («сад Адониса»). Сократ считает, что это пустое занятие, – он выдвигает на первое место с точки зрения полезности устное поучение оратора.
Разбирая памятники, в названиях которых есть слово «сад» (или другое слово того же семантического ряда), следует помнить о шкале символических значений – от «полезности» до «наслаждения» (что связывается с вечным спором о роли искусства). Сочинение-сад открыто для всех, и каждый находит там то, что ищет. Эти мотивы нашли отражение и в риторике.
В Средние века на Западе были распространены названия со словом «silva» (значения «лес», «дрова»; переносно – в риторике – «запас слов, понятий, ораторских формул, приемов и т. п.»).
Труд писателя на Западе в Средние века уподобляется труду садовника, который высаживает цветы. В польской литературе XVII в. такие уподобления обыкновенны.
«Цветочная» символика литературы связана со средневековой идиллией, с топосом «locus amoenus» – с «садом любви» и «закрытым садом», т. е. с мотивами, которые развивало средневековое искусство. Отсюда – «Цветочки св. Франциска Ассизского». Возможно, имелись и восточные влияния (например, «Гюлистан» – «Розовый сад» и «Бустан» – «Сад» Саади; эти влияния шли через крестоносцев, через мавританскую культуру Испании и т. д.)[75].
Сад на Западе был частью дома, монастыря. Он родился из античного атриума – «бескрышной комнаты», двора для жизни в нем. В западноевропейских средневековых монастырях монастырский дворик стал помещением монастыря для благочестивых размышлений и молитвы.
Как правило, монастырские дворы, заключенные в прямоугольник монастырских строений, примыкали к южной стороне церкви. Монастырский двор, обычно квадратный, делился узкими дорожками крестообразно (что имело также символическое значение) на четыре квадратные части. В центре на пересечении дорожек сооружался колодец, фонтан, небольшой водоем для водяных растений и поливки сада, умывания или питья воды. Часто устраивался и небольшой пруд, где разводилась рыба для постных дней. Этот небольшой сад во дворе монастыря имел обычно невысокие деревья – фруктовые или декоративные и цветы. Однако фруктовые сады, аптекарские огороды и огороды для кухни устраивались обычно за пределами монастырских стен. Фруктовый сад часто заключал в себе и монастырское кладбище. Аптекарский же огород располагался вблизи монастырской больницы или богадельни. В аптекарском огороде выращивались и растения, которые могли дать красители для иллюминации рукописей.
Насколько большое внимание уделялось в Средние века садам и цветам, свидетельствует рескрипт 812 г., которым Карл Великий распорядился о тех цветах, которые необходимо сажать в его садах. В этот рескрипт было включено около 60 названий различных цветов и орнаментальных растений. Этот список Карла Великого переписывался и распространялся затем по монастырям всей Европы.
Сады культивировали даже нищенствующие ордена. Францисканцы, например, до 1237 г. по своему уставу не имели права владеть землей, за исключением участка при монастыре, который нельзя было использовать иначе как под сад. Другие ордена специально занимались садоводством и огородничеством и славились этим.
Чисто декоративным монастырским садом был «вертоград», восходящий к античному «cavum aedium». «Вертоград» единственный из средневековых садов композиционно был связан с окружающими его монастырскими постройками. Вписанный в четырехугольник монастырских галерей, он был окружен дорожками (дорожки пересекали его и крестообразно – по осям либо по диагоналям). В центре находились колодец, фонтан (символы «вечной жизни»), дерево или декоративный куст. Иногда «вертоград» носил названия «рай», «райский двор».
Картезианские монастыри и монастыри камедулов были «особножительскими», в них до минимума ограничивалось общение монахов. Отсюда особое устройство монастырей этих орденов. Строения образовывали правильный четырехугольник. В середине находился большой «вертоград» с кладбищем. С одной стороны были церковь, собственно монастырь (главное здание), дом приора и хозяйственные постройки. Три оставшиеся стороны большого «вертограда» занимали «скиты» – каждый с особым цветником, за которым ухаживал монах, проживающий в «ските».
75
Элементарные сведения о западноевропейских монастырских садах имеются во многих работах по садово-парковому искусству, в частности в монументальном труде В. Я. Курбатова «Сады и парки» (Пг., 1916). Однако в данном случае я воспользовался книгой: