Содержание скальдических отдельных вис настолько же разнообразнее содержания скальдических хвалебных песней, насколько содержание саг разнообразнее содержания хвалебных песней. Правда, в отдельной висе может идти речь (как всего чаще в хвалебных песнях) о пролитии крови (нарушения мира, распри занимают большое место в сагах), но в ней может рассказываться и о торговой сделке, свидании с женщиной, украденной застежке, встрече в пути, чистке овечьего загона, праве на наследование имущества, виденном во сне и т. д. и т. п.,— словом, обо всем, о чем может зайти речь в саге. Представление о том, насколько разнообразны поводы, по которым сочинялись отдельные висы, могут дать примечания к отдельным висам, помещенным в настоящем издании.
Если, устранив кеннинги, изложить содержание отдельной висы в прозе, то оно обычно оказывается крайне скудным и сводится к констатации каких-то невымышленных фактов, которые сообщаются как объяснение причины поступка, предупреждение, совет, угроза, похвальба или просто информация. Нередко в отдельной висе сообщаются имена конкретных людей, названия конкретных местностей, даже цифры. Ничего «поэтического» в современном смысле слова в содержании отдельной висы, как правило, нет. Оно обычно настолько отрывочно, случайно, индивидуально и конкретно, что без сопровождающего прозаического текста так же непонятно, как могут быть непонятными перехваченное чужое письмо или подслушанный разговор. Крайне условная форма сочетается в скальдических отдельных висах с содержанием, свободным от каких-либо литературных условностей. Никакого художественного вымысла в отдельных висах, как правило, не бывает.
Может показаться, что преобладание индивидуального и конкретного в содержании отдельных вис, необщий характер этого содержания, и особенно в тех висах, где речь идет о личной жизни автора, например его отношении к какой-то определенной женщине, — это нечто аналогичное тому «необщему», которое в лирике нового времени кажется поэтическим достижением. Но дело в том, что «необщее» в лирике нового времени — сознательный художественный прием, результат преодоления уже достигнутого «общего». Предпосылка этого «необщего» — уже выработанные лирические общие места и типические лирические ситуации, от которых автор лирического произведения отталкивается. «Необщее» в лирике нового времени — результат обобщения, так сказать, второй степени. Между тем «необщее» в скальдических отдельных висах — результат того, что автор не может оторваться от конкретной ситуации, не способен на сознательное художественное обобщение. Лирика в собственном смысле слова, т. е. обобщенное выражение чувства, была еще невозможна. Зачатки лирики появляются только в некоторых поздних скальдических произведениях (в «Драпе о Йомсвикингах» Бьярни Кольбейнссона, «Пословичной поэме» неизвестного автора, отдельных висах Рёгнвальда Кали), авторы которых сетуют на свою несчастную любовь к женщине (такие сетования — это, конечно, лирическое общее место!).
Благодаря тому что в скальдических отдельных висах сообщаются только невымышленные факты, функция этих вис была очень широкой. Они могли быть своего рода документом — доказательством, уликой, оправданием, также докладом, отчетом, донесением, в то же время оставаясь в глазах современников в совершенно такой же мере поэзией, как и стихи, не выполняющие никакой такой функции. Типичны в этом отношении стихи Сигхвата, едва ли не самого замечательного из исландских скальдов. Его «Висы о поездке на восток» — это отчет о его поездке в Швецию с дипломатической миссией (Сигхват занимал высокое положение при дворе норвежского короля). Эти висы цитируются в «Круге Земном», т. е. истории Норвегии, не для того, конечно, чтобы оживить или украсить рассказ, но потому, что автор «Круга Земного» считал (и, несомненно, справедливо считал), что стихи Сигхвата содержат точные и достоверные сведения. В «Висах о поездке на восток» Сигхват рассказывает не только о своих путевых впечатлениях, но также о дипломатических переговорах и договорах. В то же время он проявляет огромное мастерство: оставаясь в тесных рамках дротткветтной висы, ему удается почти полностью преодолеть скаль-дическую вычурность и максимально приблизиться к языку прозы. Недаром о Сигхвате рассказывалось, что, хотя он обычно говорил медленно, стихами он говорил так же свободно, как прозой.
Не менее замечательны «Откровенные висы», сочиненные Сигхватом около 1038 г. В результате жеребьевки между двенадцатью приближенными короля Магнуса Сигхвату пришлось докладывать королю о недовольстве его политикой в некоторых кругах норвежского общества и о необходимости изменить ее, чтобы избежать гражданской войны и государственного переворота. В сохранившихся восемнадцати дротткветтных висах этого цикла Сигхват обстоятельно и объективно освещает политическую ситуацию и дает королю соответствующие рекомендации. Скальдические отдельные висы могли быть несравненно актуальнее политически, чем это возможно для поэзии нашего времени, и в то же время быть в несравненно большей мере литературой и даже поэзией, чем это возможно для политического документа в наше время. Другими словами, они могли быть одновременно и политическим документом, и поэзией.