Они резвились, как дети, они прыгали в лужи и смеялись, а окружающие понимающе улыбались, глядя им вслед. Если человек когда-нибудь любил и был любим, он никогда не осудит чужого ребячества, чужих проявлений этого всеобъемлющего чувства. Но Ирен и Жанлен не видели этих одобрительных взглядов, они видели только друг друга. Их любовь еще только начала распускаться, они еще не задумывались о будущем. И это было хорошо.
Домой вернулись уже ближе к обеду, мокрые до нитки. И тут только Жанлен заметил, что у Ирен порезана рука.
— Это еще что такое? — нахмурился Жанлен.
Ирен попыталась надеть маску непринужденности.
— Да так, ерунда. Порезалась с утра. Пройдет.
— Так, — изрек Тартавель и скрылся в глубине квартиры.
Через минуту он вернулся с бинтами и йодом в руках.
— Садись.
Ирен не стала сопротивляться. Какой смысл, ведь она и сама бы сделала то же самое. А раз уж Жанлен заметил, пускай возится.
— Надо салфетку отмочить, — сказал он. — Прилипла. Неужели сразу нельзя было попросить бинт. Что вы все как сговорились: одного дома не удержишь, другая пренебрегает самыми элементарными правилами безопасности.
Ирен пожала плечами.
— Да я просто забыла о ней. Ты был в душе, хотела попросить, когда выйдешь, ну и как-то…
Жанлен, подставив ее кисть под теплую воду, аккуратно отклеивал размокшую салфетку. Он стоял так близко, что Ирен чувствовала тепло его тела. Сердце ее отчаянно билось. Он рядом. Одно движение — и можно приникнуть к его губам, можно ощутить сильные руки на своих плечах, прижаться к нему всем телом. Ирен едва сдержала порыв. Пришлось даже отступить на шаг назад.
Жанлен по-своему интерпретировал это движение. До чего же ей опостылела мужская близость, что и в столь безобидной ситуации она старается отстраниться! Как верно вчера он поступил, не позволив себе овладеть ею. Кажется, этому поступку он обязан сегодняшней перемене в Ирен. А между тем ведь сам поступок не снял проблемы. Жанлен чувствовал, что страсть переполняет его. Нет, это не животная похоть.
Это скорее желание слиться с любимым человеком, подарить ему, а точнее ей, минуты высшего блаженства. А ведь он всего-навсего обрабатывает рану. Но сам факт, что он держит руку Ирен, приводил его в экстаз. Может, она инстинктивно уловила это и потому отступила.
Надо отвлечься разговором, а то так и с ума сойти недолго.
— Это как нужно было держать нож, чтобы полкисти себе чуть не откромсать?
— Я резала луковицу на ладони. Всегда так режу. Знаю, что опасно, но просто с детства так режу. Удобнее, чем на доске.
— Тоже выдумала! А рук не жалко. Между прочим, шрам останется.
— Ай, — она махнула свободной рукой. — Мало ли что до этого было?
И правда. Присмотревшись к кисти, Жанлен действительно различил множество мелких шрамиков, какие обычно в изобилии на руках поваров, которые всю жизнь что-то режут. А ведь Ирен с самого детства выполняла обязанности кухарки. Неудивительно.
— Это не повод добавлять новые, — возразил Жанлен. Он чувствовал, что разговор мало поможет, нужно отойти подальше, тогда, глядишь, будет легче с собой справиться.
Спас ситуацию Жак. Он ввалился в квартиру совершенно промокший, и не сорваться на него было просто невозможно. Жанлен не стал сдерживать своих порывов.
— Только не ори на меня. Сам разберусь. Во-первых, меня уже выписали, а во-вторых, я сейчас согреюсь — и все пройдет. Точнее, ничего не будет. — И в этот момент из его груди вырвался сильный, клокочущий кашель.
— Не будет! — взревел Жанлен.
— Я сам! — Жак предостерегающе выставил руку вперед. — Я сам пойду в душ. А то это уже становится семейной традицией запихивать меня туда. Я сам. Без рук. Между прочим, я мог бы во избежание последствий поехать домой. Но решил героически выдержать твои упреки. На которые ты, кстати, не имеешь права. Позволь напомнить, что мы ровесники.
— Это я-то не имею? — съязвил Жанлен. — Я одной рукой скручу тебя так, что не будешь знать, с какого конца начать выворачиваться. Так что рот закрой и делай, что сказано.
— Не демонстрируй своего физического превосходства. Это неприлично, А перед девушкой еще и вульгарно. — Он улыбнулся Ирен, которая все это время молча наблюдала за перебранкой братьев. — Здравствуйте, меня зовут Жак. — И он протянул руку.
Она с удовольствием пожала ее.
— Очень приятно, а я Ирен.
И оба в один голос произнесли:
— Я в курсе.
И рассмеялись. После этого милого знакомства Жак согласился-таки пойти в душ.