Мадам Тартавель… Впрочем, это, наверное, самый счастливый день в ее жизни и вряд ли удастся описать ее состояние. Жак и Жанлен ощутили, как свалился с плеч камень, давивший все эти годы. А Ирен вдруг в очередной раз за последние годы ощутила, что кому-то нужна, что жизнь не кончена, что… Да, собственно, зачем столько слов? Она была счастлива.
Эпилог
— Сегодня мы узнаем наверняка. И как это я раньше сама не догадалась? Взяла бы твой волос и все проверила, ведь анализ-то обязательный. — Ирен завязала тонкий шелковый шарфик на шее и надела пиджак. — Идем.
— Да мне все равно, я ведь уже говорил. — Жанлен поправил галстук. — Но раз уж есть возможность.
Они спустились по лестнице в холл. Отец сидел возле камина и читал газету. Прошло всего пять дней со времени их примирения. Само собой, Тартавель-старший никуда не отпустил сыновей и будущую невестку. Все вновь прибывшие разместились в доме. Сегодня ближе к вечеру ждали гостей. Тридцать лет со дня свадьбы.
Скоро от машин, которые заполонят все пространство вдоль ворот, некуда будет деваться. Но для Ирен и Жанлена этот день был особенным по несколько иному поводу. Дело в том, что Ирен встала на учет в местную частную клинику, и первое предложение, которое она услышала из уст врача, а точнее не предложение, а довольно настойчивая рекомендация — плацентарный анализ. Быстрая и абсолютно безвредная медицинская процедура, которая на ранних стадиях беременности позволяет проанализировать ДНК малыша. Обычно ее делают для выявления наследственных заболеваний. Срок был уже порядочный. Врач рекомендовал не затягивать. Заодно представилась возможность сравнить ДНК ребенка и Жанлена еще до рождения.
— Я так волнуюсь, — сказала Ирен.
Вид у нее и вправду был далеко не сияющий.
— Да это мне надо волноваться. — Жанлен усадил невесту в машину. — Не бойся. Я ведь с тобой.
Поль учтиво закрыл за ними дверцу машины, и уже через полчаса лимузин остановился у здания клиники.
Жанлен постучал в дверь с золотистой табличкой: «Доктор Гильфтерн».
— Да-да, пожалуйста.
В приемной уже ожидали две молодые пары.
Медсестра вежливо обратилась к вошедшим:
— Вы на первый прием или повторно?
— Повторно, — улыбнулась Ирен.
— Жанлен и Ирен Тартавель, — поторопился сказать жених.
Они еще не поженились, но всюду представлялись как моложены. Не все ли равно, в самом деле?
— Я сообщу.
Медсестра скрылась в глубине кабинета.
— Придется ждать, присядь, тебе бы не нужно стоять, — посоветовал Жанлен.
Ирен не стала спорить, но не успела она опуститься в кресло, как медсестра, появившись словно из воздуха, сказала:
— Пройдите, вас ждут.
Белоснежный кабинет внушал Жанлену чуть ли не ужас. И что в нем такого? Но сердце сжималось, будто напуганное каким-то далеким воспоминанием. Ирен, напротив, ничего такого не испытывала и вошла бодро.
— Прошу садиться, — вежливо предложил доктор и продолжил:
— Новости замечательные: у вас родится совершенно здоровый в генетическом отношении сын. Могу поздравить.
— Ирен улыбнулась:
— Спасибо, а второй… второй анализ? Вы сравнили?
— Да, конечно. — Доктор закивал, извлекая из письменного стола папку с синим переплетом. — У меня нет сомнений, что месье Тартавель — отец ребенка. Это очевидно. Вот медицинское заключение.
Он протянул Ирен листок с черной печатью клиники. Ирен сдержанно кивнула. Собственно, на этом визит себя исчерпал. Но зато по дороге домой будущая мадам Тартавель болтала без умолку. Какое счастье! От Жанлена!
Как тут не вспомнить Бога и святое Провидение. С самого начала их роман завязался из-за мелочи. Портрет! Глупый снимок. О, Жанлен! Ты думал, что создаешь произведение искусства, но нет. В то утро ты собственными руками творил свою судьбу.
По возвращении в усадьбу Ирен кинулась помогать мадам Тартавель с цветами, которые нужно было расставить в доме вдоль парадной лестницы. Она трещала без умолку. Родителям с самого начала не было известно обо всех этих неурядицах, им просто сказали, что будет ребенок. И вот теперь отец и сын сидели в креслах у камина и наблюдали за возней уже немолодой дамы и щебечущей от счастья девушки.
— Мне это знакомо, — сказал Тартавель-старший. — Женщины так оживляются, стоит им узнать, что малыш в порядке. Любое доброе слово о нем приносит радость. Твоя мать тоже веселилась как безумная.
Жанлен лукаво улыбнулся:
— Она рада, что будет мальчик. И еще… Она меня любит. И я ее тоже.
— Ну, — усмехнулся отец, — тогда она не рада, а счастлива.