Выбрать главу
— Дон! Те хвалы, что вы пели, Слушала я еле-еле, — Так они мне надоели! Право, — сказала девица, — Что бы вы там ни хотели, Видно, судьба пустомеле В замок ни с чем воротиться!
— Милочка, самой пугливой, Даже и самой строптивой Можно привыкнуть на диво К ласкам любовным, девица; Судя по речи игривой, Мы бы любовью счастливой С вами могли насладиться.
— Дон! Говорите вы льстиво, Как я мила и красива, Что же, я буду правдива: Право, — сказала девица, — Честь берегу я стыдливо, Чтоб из-за радости лживой Вечным стыдом не покрыться.
— Милочка! Божье творенье Ищет везде наслажденья, И рождены, без сомненья, Мы друг для друга, девица! Вас призываю под сень я, — Дайте же без промедленья Сладкому делу свершиться!
— Дон! Лишь дурак от рожденья Легкой любви развлеченья Ищет у всех в нетерпенье. Ровню пусть любит девица. Исстари общее мненье: Если душа в запустенье, В ней лишь безумство плодится.
— Милочка! Вы загляденье! Полно же без сожаленья Так над любовью глумиться. — Дон! Нам велит Провиденье: Глупым — ловить наслажденье, Мудрым — к блаженству стремиться!
* * *
В саду, у самого ручья,[18] Где плещет на траву струя, Там, средь густых дерев снуя, Сбирал я белые цветы. Звенела песенка моя. И вдруг — девица, вижу я, Идет тропинкою одна.
Стройна, бела, то дочь была Владельца замка и села. И я подумал, что мила Ей песня птиц, что в ней мечты Рождает утренняя мгла, Где песенка моя текла, — Но тут заплакала она.
Глаза девицы слез полны, И вздохи тяжкие слышны: — Христос! К тебе нестись должны Мои рыданья, — это ты Послал мне горе с вышины. Где мира лучшие сыны? Не за тебя ль идет война?
Туда ушел и милый мой, Красавец с доблестной душой. О нем вздыхаю я с тоской, И дни безрадостно-пусты, — Проклятье проповеди той, Что вел Людовик, сам не свой! Во всем, во всем его вина!
И вдоль по берегу тотчас Я поспешил на грустный глас И молвил: — Слезы скорбных глаз — Враги цветущей красоты. Поверьте, бог утешит вас! Он шлет весну в урочный час — И к вам придет души весна!
— Сеньор, — она тогда в ответ, — Господь прольет, сомненья нет, На грешных милосердный свет Небесной, вечной чистоты, — Но сердцу дорог здешний свет, А он любовью не согрет, И с другом я разлучена.

ДЖАУФРЕ РЮДЕЛЬ{4}

* * *
В час, когда разлив потока[19] Серебром струи блестит, И цветет шиповник скромный, И раскаты соловья Вдаль плывут волной широкой По безлюдью рощи темной, Пусть мои звучат напевы!
От тоски по вас, далекой, Сердце бедное болит. Утешения никчемны, Коль не увлечет меня В сад, во мрак его глубокий, Или же в покой укромный Нежный ваш призыв, — но где вы?!
Взор заманчивый и томный Сарацинки помню я, Взор еврейки черноокой, — Всё Далекая затмит! В муке счастье найдено мной: Есть для страсти одинокой Манны[20] сладостной посевы.
Хоть мечтою неуемной Страсть томит, тоску струя, И без отдыха и срока Боль жестокую дарит, Шип вонзая вероломный, — Но приемлю дар жестокий Я без жалобы и гнева.
В песне этой незаемной — Дар Гугону.[21] Речь моя — Стих романский[22] без порока — По стране пускай звучит. В путь, Фильоль, сынок приемный! С запада и до востока — С песней странствуйте везде вы.
* * *
Мне в пору долгих майских дней[23] Мил щебет птиц издалека, Зато и мучает сильней Моя любовь издалека. И вот уже отрады нет, И дикой розы белый цвет, Как стужа зимняя, не мил.
Мне счастье, верю, царь царей[24] Пошлет в любви издалека, Но тем моей душе больней В мечтах о ней — издалека! Ах, пилигримам бы вослед, Чтоб посох страннических лет Прекрасною замечен был!
Что счастья этого полней — Помчаться к ней издалека, Усесться рядом, потесней, Чтоб тут же, не издалека, Я в сладкой близости бесед — И друг далекий, и сосед — Прекрасной голос жадно пил!
вернуться

18

«В саду, у самого ручья...» — Прекрасный образец средневекового «романса», небольшого лиро-эпического произведения, в котором повествование ведется от первого лица. Героиня поэмы горько жалуется на разлуку с возлюбленным, ушедшим на Восток с армией крестоносцев: она ропщет на бога («...не за тебя ль идет война? ») и проклинает французского короля Людовика VII, бывшего одним из вождей крайне неудачного и потому крайне непопулярного второго крестового похода (1147–1149 гг.).

вернуться

19

«В час, когда разлив потока...» — Кансона начинается с традиционного описания весны или лета.

вернуться

20

Манна — по библейскому мифу, чудесная пища, волею бога падавшая с небес, чтобы насытить древних израильтян, странствовавших по пустыне; также название растения.

вернуться

21

Гугон — очевидно, Гуго VII Лузиньян, участник второго крестового похода, представитель знаменитого феодального рода, члены которого принимали активное участие в войне против «неверных». Потомки Гуго VII Лузиньяна основали на острове Кипре христианское государство (Королевство Кипрское), которым и правили в течение нескольких сот лет (1192–1489 гг.).

вернуться

22

Стих романский — то есть стих на старопровансальском языке. «Романским» называли язык трубадуров еще в XIX в. Фильоль — имя или прозвище жонглера.

вернуться

23

«Мне в пору долгих майских дней...» — В первой строфе — традиционный «весенний запев».

вернуться

24

Царь царей — бог.