— Подать совет ты мог бы мне?
— Могу вполне.
— Ну, и какой?
— На глупый страх махнуть рукой
И объясниться напрямик.
— Боюсь, она прогонит вмиг!
— И что ж?
— Да как такой позор снесешь?
— Стерпи его:
В терпенье — страсти торжество.
— Но у нее ревнивый муж.
— А хитрость женская к чему ж?
— Найду ль сообщницу в жене?
— Наедине
Она с тобой
Обсудит все. — То сон пустой!
— Он сбудется. — О, сладкий миг!
— Ты смелостью всего б достиг.
— Хорош
Твой план, не то ведь пропадешь.
— Он для того,
Кто выше страха своего.
— В надежде — сила нежных душ.
— Смотри же, плана не нарушь!
— Да я бы действовать готов...
Не хватит слов!
— Пора найти.
— Тут нужно тонкость соблюсти.
— Но что же ты, совсем немой?
— Немой лишь перед ней самой.
— Смущен?
— Уверенности я лишен.
— Любви венец
Так потеряешь ты вконец!
— Нет, план мой тверд. — Так исполняй,
Блажь на себя не нагоняй.
Уныл конец
Для унывающих сердец.
Тебе б хороший нагоняй!
Теперь хоть время нагоняй.
— Я наконец
Закон любви постиг, простец:
Мелькнет удача — нагоняй,
Упустишь — на себя пеняй!
* * *
Когда порою зуб болит,
Я издаю за стоном стон.
Когда вокруг весна царит,
Во мне родится песни звон,
Я радость обретаю.
Цветами роща убрана
И щебетом оглашена, —
Тоску я забываю.
В полях, в лугах — везде весна,
И с ней душа моя дружна.
Любовь меня к себе манит
И песня — я для них рожден.
А память радостно хранит
Мой давешний пасхальный сон:
Я руку простираю,[56]
Схватила сокола она,
Но птица так разъярена,
Что в страхе замираю,
И вдруг она уже смирна,
Цепочка вмиг укреплена.
Друг ничего не утаит,
Коль помнит дружества закон.
Про сон молчать душе претит,
Пусть подивится мой барон!
И он сказал, — большая
Удача мне, мол, суждена:
Дождусь, настанут времена,
И я любовь стяжаю
Той, что прекрасна и знатна,
И выше всех вознесена.
И я теперь то страх, то стыд
Испытывать приговорен.
Меня сомнение томит:
Быть может, сон тот — только сон,
А я, глупец, мечтаю!
Коль так надежда нескромна,
То на позор обречена.
Но вот я вспоминаю
О встрече с вами, и ясна
Мне явь: в ней исполненье сна!
И мой певец к вам зачастит —
Дом пеньем будет оглашен.
Тоскою больше не убит,
Я петь хочу, я вдохновлен
И нынче же дерзаю
Послать вам песню. Не сполна
Закончена еще она:
Ведь песня — я-то знаю —
Тогда вполне завершена,
Когда опора ей дана!
Строитель башню завершит,
Коль укрепил основу он —
Тогда и башня устоит.
Таков строителей закон.
Основу укрепляю
И я: коль песня вам нужна,
Коль вами не возбранена,
К ней музыку слагаю, —
Пусть усладится тишина
Для той, кем песня внушена!
А петь другому мне не льстит,
Король иль император он.
Но если кто меня сманит
И буду я вознагражден,
В награду избираю
Изгнанье — новая страна
Да будет столь отдалена
От милого мне края,
Чтоб не узнал я, как гневна
Та, кем душа восхищена.
Теперь вы знаете сполна,
Язык мой понимая,
О чем вещали письмена,
Где речь была еще темна.
Моей любви к вам глубина
Теперь открыта вам до дна.
ГИРАУТ ДЕ БОРНЕЙЛЬ И ЛИНЬЯУРЕ[57]
* * *
— Сеньор Гираут, да как же так?
Вы утверждали, слух идет,
Что песням темный слог нейдет, —
Тогда я вам
Вопрос задам:
Ужель, избрав понятный слог,
Себя я показать бы мог?
— Сеньор Линьяуре, я не враг
Затей словесных, — пусть поет
Любой, как петь его влечет, —
Но все же сам
Хвалу воздам
Лишь простоте певучих строк:
Что всем понятно — в том и прок!
— Гираут, зачем тогда, чудак,
Трудиться, зная наперед,
Что труд усердный попадет
Не к знатокам,
А к простакам,
И вдохновенных слов поток
В них только вызовет зевок!
— Линьяуре! Я из работяг,
Мой стих не скороспелый плод,
Лишенный смысла и красот.
Вот и не дам
Своим трудам
Лишь тешить узенький мирок.
Нет, песни путь всегда широк!
вернуться
56