— Мой добрый друг! Ах, если бы навек
Продлилась ночь любви и сладких нег!
Моя подруга так сейчас прекрасна,
Что, верьте мне, пугать меня напрасно
Ревнивцем в час рассвета.
* * *
Любви восторг недаром я узнал,—
О сладостных не позабуду днях:
Пернатый хор так радостно звучал,
Была весна, весь сад весной пропах.
А в том саду, средь зелени аллей
Явилась мне лилея из лилей,
Пленила взор и сердцем завладела.
С тех самых пор весь мир я позабыл,
Лишь помню ту, кого я полюбил.
И ей одной я песни посвящал,
По ней одной томился я в слезах.
Тот сад, что мне блаженством просиял,
Все вновь и вновь являлся мне в мечтах.
Люблю ее с тех самых, вешних дней,
Ведь нет нигде ни краше, ни милей,
Затмила всех красой лица и тела.
За славный род, за благородства пыл
Ее везде почет бы окружил.
Еще б я громче славу ей воздал,
На целый свет воспел, кабы не страх:
Наветчики — вам скажет стар и мал —
Повергнуть могут эту славу в прах.
Доносчиков не сыщется подлей:
Чем чище ты, тем их наветы злей.
Зато целуюсь нежно то и дело
С ее родней — ведь сердцу каждый мил,
Кто б чем-нибудь причастен милой был.
А вас-то ждет, наветчики, провал!
Судить-рядить начнете впопыхах:
«Да кто она? Да что он ей сказал?
И встретились когда, в каких местах?»
Чтоб злобных сих не соблазнять судей,
Я сторонюсь и лучших из людей:
Иной сболтнет — вот и готово дело!
(Чужой сынок, бывает, начудил,
А ты в отцы чудиле угодил!)
Среди друзей насмешки я стяжал:
«Как пыжится юнец, ну просто страх.
Нас знать не хочет! Больно нос задрал!»
Пускай меня честят они в сердцах,
Но как же быть, когда вослед за ней
Мой слух и взор стремятся все сильней,
Хотя б вокруг и ярмарка галдела:
Единственной себя я посвятил —
Навек душой в беседу с ней вступил.
* * *
— Увы мне! — Что с тобою, друг?
— Умру от мук!
— А чья вина?
— Она со мною холодна,
Забыла первый свой привет.
— В том вся причина? Да иль нет?
— Да, да!
— Ты любишь? В чем же тут беда?
— Люблю, да как!
— И сильно мучишься, чудак?
— Всех мук моих не описать.
— Так надобно смелее стать.
— Пугаюсь! Робость — мой недуг.
— К чему испуг?
— А вдруг она
Не любит? — Грусть твоя смешна:
Сначала получи ответ.
— Но мне со страхом сладу нет.
— Всегда?
— Лишь перед нею,— Ну, тогда
Ты сам свой враг.
Ужель любви страшишься так?
— Нет, но боюсь о ней сказать.
— Тогда надежды все утрать!
— Подать совет ты мог бы мне?
— Могу вполне.
— Ну, и какой?
— На глупый страх махнуть рукой
И объясниться напрямик.
— Боюсь, она прогонит вмиг!
— И что ж?
— Да как такой позор снесешь?
— Стерпи его:
В терпенье — страсти торжество.
— Но у нее ревнивый муж.
— А хитрость женская к чему ж?
— Найду ль сообщницу в жене?
— Наедине
Она с тобой
Обсудит все.— То сон пустой!
— Он сбудется.— О, сладкий миг!
— Ты смелостью всего б достиг.
— Хорош
Твой план, нe то ведь пропадешь.
— Он для того,
Кто выше страха своего.
— В надежде — сила нежных душ.
— Смотри же, плана не нарушь!
— Да я бы действовать готов...
Не хватит слов!
— Пора найти.
— Тут нужно тонкость соблюсти.
— Но что же ты, совсем немой?
— Немой лишь перед ней самой.
— Смущен?
— Уверенности я лишен.
— Любви венец
Так потеряешь ты вконец!
— Нет, план мой тверд.— Так исполняй,
Блажь на себя не нагоняй.
Уныл конец
Для унывающих сердец.
Тебе б хороший нагоняй!
Теперь хоть время нагоняй.
— Я наконец
Закон любви постиг, простец:
Мелькнет удача — нагоняй,
Упустишь — на себя пеняй!
* * *
Когда порою зуб болит,
Я издаю за стоном стон.
Когда вокруг весна царит,
Во мне родится песни звон,
Я радость обретаю.
Цветами роща убрана
И щебетом оглашена,—
Тоску я забываю.
В полях, в лугах — везде весна
И с ней душа моя дружна.
Любовь меня к себе манит
И песня — я для них рожден.
А память радостно хранит
Мой давешний пасхальный сон
Я руку простираю,
Схватила сокола она,
Но птица так разъярена,
Что в страхе замираю,
И вдруг она уже смирна,
Цепочка вмиг укреплена.
Друг ничего не утаит,
Коль помнит дружества закон.
Про сон молчать душе претит,
Пусть подивится мой барон!
И он сказал,— большая
Удача мне, мол, суждена:
Дождусь, настанут времена,
И я любовь стяжаю
Той, что прекрасна и знатна,
И выше всех вознесена.
И я теперь то страх, то стыд
Испытывать приговорен.
Меня сомнение томит:
Быть может, сон тот — только сон
А я, глупец, мечтаю!
Коль так надежда нескромна,
То на позор обречена.
Но вот я вспоминаю
О встрече с вами, и ясна
Мне явь: в ней исполненье сна!
И мой певец к вам зачастит —
Дом пеньем будет оглашен.
Тоскою больше не убит,
Я петь хочу, я вдохновлен
И нынче же дерзаю
Послать вам песню. Не сполна
Закончена еще она:
Ведь песня — я-то знаю —
Тогда вполне завершена,
Когда опора ей дана!
Строитель башню завершит,
Коль укрепил основу он —
Тогда и башня устоит.
Таков строителей закон.
Основу укрепляю
И я: коль песня вам нужна,
Коль вами не возбранена,
К ней музыку слагаю,—
Пусть усладится тишина
Для той, кем песня внушена!
А петь другому мне не льстит,
Король иль император он.
Но если кто меня сманит
И буду я вознагражден,
В награду избираю
Изгнанье—новая страна
Да будет столь отдалена
От милого мне края,
Чтоб не узнал я, как гневна
Та, кем душа восхищена.