* * *
Я сирвентес сложить готов
Для тех, кто слушать бы желал.
Честь умерла. Ее врагов
Я бы нещадно истреблял,
В морях топил без дальних слов,—
Но выйдут те из берегов.
Огонь бы трупов не сожрал,
Уж разве б Страшный суд настал.
Я не ворчун и не злослов,
А наглецам бы не прощал.
Господь, помимо всех даров,
Рассудок человеку дал,
Чтоб скромным быть. Но не таков
Любой из золотых мешков:
Из грязи в графы прет нахал,—
Уже и замок отмахал!
Короны есть, но нет голов,
Чтоб под короной ум блистал.
О славе дедовских гербов
Маркиз иль князь радеть не стал.
А у баронов при дворах
Я бы от голода зачах:
Хоть богатеет феодал,
Пустеет пиршественный зал.
Пускай я много ездоков
На дорогих конях встречал,
Но кто бы этих мозгляков
К Ожье, к Берару приравнял?
Мне жалок щеголь-вертопрах:
Хоть разодет он в пух и прах
И зубки отполировал,
А для любви он пуст и вял.
Где слава рыцарских дворов?
Цвет рыцарства куда пропал?
А замки! Там радушный зов
Всех на недели собирал,
Там друг, солдат или жонглер
Был милым гостем с давних пор.
В тех замках нынче лишь развал,
Я сам во всех перебывал.
Король французов не суров,
Уж он-то щедрость показал!
Жизор свой славный — вот каков!
В удел он Ричарду отдал:
Филиппа испугал раздор.
Ну что ж, спасибо за Жизор!
Но я б того к чертям послал,
Кто ратный потерял запал!
В путь, Папиоль!
Будь нынче скор
Льва — Ричарда почтить не вздор!
Король Филипп ягненком стал —
Утратит все, чем обладал.
* * *
Донна! Право, без вины
Покарали вы меня,
Столь сурово отстраня,—
Где ж моя опора?
Мне не знать
Счастья прежнего опять!
Сердце я лишь той отдам,
Что красой подобна вам.
Если ж не найду такую,
То совсем я затоскую.
Но красавиц, что равны
Были б вам, весь мир пленя
Блеском жизни и огня,
Нет как нет! Коль скоро
Вам под стать
Ни единой не сыскать,
Я возьму и здесь и там
Все у каждой по частям.
И красавицу иную
Обрету я — составную.
Самбелида! Вы должны
Дать румянец ярче дня,
Очи, что горят, маня
Страстной негой взора
(Больше взять
Мог бы — и не прогадать!).
А красавицы устам
Речь Элизы я придам,
Чтоб, беспечно с ней толкуя,
Разогнал свою тоску я.
Плечи будут ей даны
Из Шале,— и на коня
Сяду вновь, его гоня,
Чтобы к ряду, споро
Всё собрать,
В Рокакорт не опоздать.
Пусть Изольдиным кудрям
Предпочтенье дал Тристрам,
Но, Изольдины минуя,
У Агнесы их возьму я.
Аудиарда! Холодны
Вы ко мне, но, сохрани
Свойство миловать, казня,
Хоть красу убора
Дайте взять
И девиз: «Не изменять!»
Лучше Всех! Похищу сам
Шейку, милую очам,—
Я так нежно расцелую
Красоту ее нагую!
Зубки чудной белизны,
Всех улыбкой осеня,
Даст Файдида. Болтовня
С ней мила, но скоро
В путь опять!
Донна Зеркальце мне дать
Стан должна, столь милый нам,
Смех свой, сладостный ушам,—
Помню я пору былую,
Шутки с ней напропалую.
Вы же, Донна, вы вольны.
Всех собою заслони,
Но восторгов не ценя,
Дать приказ — без спора
Перестать
Вас любить, о вас мечтать.
Нет! Хоть предан я скорбям,
Сердце я лишь вам отдам!
Как своей наименую
Эту донну составную?
АРНАУТ ДАНИЕЛЬ
* * *
На легкий, приятный напев
Слова подобрав и сложив,
Буду я их шлифовать,
Чтоб они правдой сияли.
В этом любовь мне поможет —
В Донне чудесный исток
Доблестей я обретаю.
Смотрю на нее, онемев
И сердце к ней так устремив,
Что и в груди не сдержать,
Если б на нем не лежали
Думы о той, что умножит
Власть надо мною в свой срок,—
Только о том и мечтаю!
Готов я, любви восхотев,
Жечь свечи и масло олив,
Тысячи месс отстоять,
Лишь бы мне счастие дали.
Пусть мне Люцерну предложат,—
Светлой головки кивок
Я на нее не сменяю.
На папском престоле воссев
Иль царственный Рим покорив,
Все соглашусь потерять,
Только б надеяться дале,
Что поцелует, быть может,—
Иначе — ведает бог! —
Нет ей и доступа к раю.
Хоть множество мук претерпев,
Я свой не смиряю порыв!
Стал и друзей избегать,
Чтоб рифмовать не мешали.
Тот, кто мотыгой корежит
Поле, не так изнемог!
Словно Монкли, я страдаю.
Так Даниель подытожит:
Зайцев мне травит бычок,
Ветер я впрок собираю.
МОНАХ ИЗ МОНТАУДОНА
* * *
Давеча я в рай ходил,
Перед господом предстал —
И душой возликовал:
Милость он ко мне явил!
Расспросил не церемонно:
— С чем прибрел? Да где бродил?
Я давненько не слыхал
Новостей из Монтаудона!
— Я, господь, свой прежний пыл
Два-три года унимал,
Песен больше не слагал,
Лишь молитвы возносил
Вам коленопреклоненно.
Всем друзьям я опостыл —
Отвернулся стар и мал,
До последнего барона!
— Ты, монах, поклоны бил
И мирского избегал
(Впрочем, тяжбы затевал!) —
Мне устав такой не мил.
Лучше б песней сладкозвонно
Ближним дух увеселил,
На обитель насбирал,
Чем молиться исступленно!