«Сердце ноет, сердце тужит.
Кто бы сердце мне угомонил!
Пусть он верой-правдой служит,
Рыцарь мой мне все-таки не мил.
Весь мир он для меня забыл.
Уж лучше бы уехал он,
А то навеки будет мне постыл».
* * *
«Неужто ночь прошла?
Попробуй тут заснуть!
Как первый снег, бела
Нагая эта грудь.
Обманщица нежна.
Я думал, что она
Полночная луна.
И вот рассвет».
«Давно ему пора
Со мною распроститься.
Иначе до утра
Мой милый загостится.
Светает за стеной.
Лежал во тьме ночной
Он только что со мной.
И вот рассвет».
«Не даст она мне спать,
Целует горячей.
И жалобы опять,
И слезы нз очей.
Свою судьбу кляня,
Мы не отсрочим дня.
Так обними меня!
И вот рассвет».
«Как ночью был он смел!
Мы не смыкали вежд.
Узреть меня хотел
Он без моих одежд.
Ах! Непристойный вид!
Смущение и стыд .
Мой рыцарь мне простит.
И вот рассвет».
* * *
Чаянья, мечты, предположенья!
Я как тот малыш, которого влекло
Свое собственное отраженье:
К зеркалу прильнул он и разбил стекло.
От моей надежды было мне светло.
Нынче я прозрел в изнеможенье:
Бесполезно все мое служенье,
Принесла моя любовь мне только зло.
Ах, любовь на радость всей вселенной!
Сон сморил меня среди моих невзгод,
В госпожу во сне смотрюсь я, пленный,
Предвкушая изобилие щедрот.
И поныне мне покоя не дает
Отблеск этой красоты мгновенной.
Радостью прельщает сокровенной
Этот сладостный, пунцовый, жаркий рот.
Прелестью подобной наделенный,
На глазах завянуть обречен венец.
Блекнет лик, судьбою опаленный.
Это созерцать — вот пытка для сердец!
Так в колодец день за днем глядел юнец,
Жаждою томим неутоленной.
Изнывал он, сам в себя влюбленный,
И, собой любуясь, умер наконец.
Светлая жена! Еще в начале,
Когда только снизошла ты в дольний тлен,
Понял я: в разлуке и в опале
Чувству моему не ведать перемен.
Пусть продлится до могилы этот плен.
Я теперь одумаюсь едва ли,
В горестях моих, в моей печали
И в безумии моем навек блажен!
* * *
Так, значит, вы, палач мой нежный,
Всерьез меня задумали казнить?
Как будто смерти неизбежной
Вас и меня дано разъединить!
За гробом верность вам я не нарушу,
И если во плоти я вас не стою,
Моя душа признает вашу душу
Своею полновластной госпожою.
Когда нельзя награды ждать
Мне здесь от вашей плоти,
Там буду вам я угождать,
И там вы, госпожа, во мне
Вновь рыцаря найдете.
Фридрих фон Хаузен. Миниатюра из Большой Гейдельбергской рукописи
РЕЙНМАР
* * *
Мою любовь я не забуду,
Узрев далекие края.
Ей верен я везде и всюду,
Тому порукой — честь моя.
И подтверждают песнь моя и слово,
Что счастия не нужно мне другого.
Влюблен в одну и ту же,
Боюсь я лишь разлуки с ней.
Разлука! В мире нет напастей хуже.
Дождется радости своей
Тот, кто страстями наделен.
А если все как у людей
И славой ты не вдохновлен,
Тогда и радость — горькая досада.
Избрать себе возлюбленную надо.
Ничуть я не горюю,
Когда ворчит завистник злобный.
Перенести легко беду такую.
И тот, кто чист, и тот, кто свят,
Злых языков не избежит.
Завистники меня корят:
Чего, мол, человек блажит?
Души своей ни от кого не скрою!
Пока не властно чувство над тобою,
Жизнь для тебя — темница.
Ты мертв, пока не понял ты,
Что сердцу твоему нужна царица.
* * *
«Вновь едут рыцари сюда.
Когда им только иадоест?
А у меня своя беда:
Скоропалительный отъезд
Того, кто мне милее всех,
Любезного героя,
Чей ослепительный успех
Завистливому не дает покоя».
Служил я, не жалея сил,
И послужить готов я впредь.
Кто госпожу, как я, любил?
Все был готов я претерпеть.
Но дали ей дурной совет,
Чтоб гневом испытала
Того, кто верен столько лет.
И началась тогда моя опала.
«Утешить я его должна,
За все страданья наградив.
Отныне буду с ним нежна,
Чтобы остался рыцарь жив.
Свое достоинство храня,
От милого не скрою:
Когда гостит он у меня,
Сам император, кажется, со мною».
Сдается мне, что никогда
Не ведать мне удачи.
Так не везет мне, что беда.
Пропал я, не иначе.
Хоть весть о том, что я любим,
Принять я рад на веру,
Как жить мне с пламенем таким?
Ведь госпожа любить привыкла в меру.
* * *
«Людей послушать я готова,
Но как они мне досаждают!
Один совет умней другого.
Веселье строго осуждают:
«На что это похоже?»
А загрущу,— так нет! грустить негоже;
Чужим умом бы я жила,
Да что-то умных не видать,
И жизнь мне тяжела.
Он служит мне зимой и летом.
Когда бы мудрый кто-нибудь
Помочь решился мне советом!
В чужое сердце заглянуть —
Вот что сейчас мне нужно.
Ах! Я перед обманом безоружна!
Поверив ласковым словам,
Не только тело,— всю себя
Любимому отдам!»
Я сразу понял госпожу.
Она меня не поняла.
Что ей на это я скажу?
Мне жизнь такая не мила.
Я весел только с виду.
Я затаил в душе моей обиду.
Своею жалобой беззвучной
Соперников не обвиняет
Вздыхатель злополучный.