Мать это услыхала.
«Ах, так! Выходит, мало
Тебя лупили с детства.
Найдем другое средство.
Хочешь прыгнуть из гнезда?
Нет, лентяйка!
Залатай-ка
Мне рукав. Ну, сядь сюда».
«При помощи дубины
Вам бы свои морщины,
Матушка, разгладить,
Чтоб барабан наладить.
За год вы еще глупей,
Вижу, стали.
Что пристали?
Мол, садись, рукав зашей!»
Старуха подскочила:
«Нечистая ты сила!
Ишь выросла дурною!
Все лается со мною.
Только ветер в голове!»
«Не серчайте, есть утеха:
Вот еще одна прореха
Вдоль каймы на рукаве».
* * *
«Пой, петушок золотой, дам тебе зерен!»
Весел я стал,
Возликовал.
С ее дозволенья пою я охотно,
Всем повеленьям любимой покорен.
Круглый год —
В сердце мед.
Если сдержать обещанье ей будет угодно,
Я, счастливейший рыцарь, познаю веселье
И вновь запою.
Но горесть мою
Разве заметит она?.. А я ведь печален доселе.
Чу, слышу: в этом доме танцы.
Для господ —
Настежь вход.
Вот они толпятся — дородные крестьянки,
Кружатся все в танце-ридеванце.
Жарят скрипачи!
Ах, скрипка, помолчи!
Бедному влюбленному сейчас не до гулянки!
А пирушка продолжается, все поет, танцует.
Шум да гам!
Адельгам,
Как всегда, меж двух девиц гарцует!
Нам не надо стульев и скамей,
Стол, посуда —
Вон отсюда!
Танцевать сегодня будем до упаду.
Двери распахните поскорей,
Чтобы смог Ветерок
Девушкам вдохнуть за лифчики прохладу.
Если ж в комнате вдруг станет тихо,
В тот же час
Мы для вас
Наш придворный танец спляшем лихо.
Вернеболь, Виллебольд, Гумнрехт и Эппе,
Госбрехт,
Внллебрехт,
Юный мызник Тузе,
Мегенбольд, сын мызника, и Реппе,
Иренварт,
Зигехарт,
Гизелер, и Фридегер, и Узе.
Пляшет Холингер.
Взгляните: вот балбес-то!
Сватается целый год,
Но — куда там! Не дает
Дурачку согласия невеста.
И—ни с места!
Между тем
Он нам всем
Нос утрет осанкою и статью.
За Христа
В дальние места
Он уйдет на войну с Христовой славной ратью.
Лента в две ладони шириной
У его меча.
А камзол каков у силача!
Позавидуешь, ей-ей, такому платью!
Прилатано двадцать четыре
Лоскутка у молодца на рукава.
Да, одежда такова,
Что ничто с ней не сравнится в целом мире!
А ведь он мужик по всем приметам.
Как не злиться?
Говорят, что он
Захотел дочь Энгебольда Аву.
Чтоб ему на этом месте провалиться!
Нет, она
Создана,
Чтобы графской, не мужицкой стать женою!
Эй, не лезь!
Ты гляди, дурак, не слишком куролесь,
А не то под Майнцем встретишься со мною!
Ах, не столь уж и нарядно разодет он,
Не речист,
Не голосист,
Чтоб такую соблазнить девицу.
И не пел, а только жвачку этим летом
Он жевал.
Горе я переживал,
Рядом увидав их лица.
Если же отдаст она мне предпочтенье,
Замок для нее не жаль.
Лучший в мире: Ройенталь,
Высшей грезы воплощенье.
* * *
Посмотрите, стал я стар:
Голова как снег бела.
От крестьянского сыночка
Я понатерпелся зла.
Ох уж этот Энгельмар!
Он, болван, всему виной:
Прикарманил мой подарок —
Зеркальце у Фридеруны
Он посмел украсть.
И с тех пор,
Как явился этот вор,
С легким сердцем я не пожил,
Грусть и горечь я познал,
Душу горем растревожил
И любовью все к любимой
Сердце бедное терзал.
ГОТФРИД ФОН НЕЙФЕН
* * *
Бродил но далеким краям
Бочар из веселой артели,
А был он любителем дам,
И там, где бывал он при деле,
О деле потом не жалели.
«Хозяин, не нужен ли в дом
Работник?» — «А что за работа?»
«Работа? Тешу долотом.
Я бондарь. Кому есть охота,
Я сделаю бочку в два счета».
Он взял из мешка молоток
И обручи вынул для кадки,
Он многое вынуть бы мог,
Поскольку при добром достатке
Держал инструменты в порядке.
Хозяйка была молода
И сразу его оценила.
«Спаситель послал вас сюда»,—
Сказала, пощупав зубило.
И дело пошло, покатило.
Вот бочку связали вдвоем
Не меньше, чем на девять ведер,—
На то и хозяйка: всё в дом.
Однако и бондарь не лодырь —
Уважил хозяина бондарь!
* * *
«Только услышу, как начали скрипки,
Лучше бы, думаю, мне умереть,
Чем над качалкой зевать!
Ах, убежать бы под майские липки
И в хороводе с подругами петь
И танцевать, танцевать!
Скрипки играют, зыбки скрипят,
Малые дети спать не хотят.
Милочка, скоро ль тебя укачаю, я уж и света не чаю!
Няня, возьми — у меня нет терпенья —
Дитятко на руки, будь так добра,
Ты одна можешь помочь.
Я бы терпела, когда бы не пенье.
Если б не песни всю ночь до утра,
Песни и танцы всю ночь.
Скрипки играют, зыбки скрипят,
Малые дети спать не хотят.
Милочка, скоро ль тебя укачаю, я уж и света не чаю».
УЛЬРИХ ФОН ЗИНГЕНБЕРГ
* * *
Госпожа, я мог бы счастье излучать,
Но без вашего участья нет житья.
«Ах, оставьте! Много проще получать
Утешенье у других. При чем тут я?»
Кто теперь меня утешит, кроме вас и бога?
«Бросьте глупые насмешки, вы болтаете так много!»
Нет, прекрасная! Единственная, нет!
Не отталкивайте преданность мою.
«Ах, но разве я давала вам обет,
Вашу скорбь нести желала, как свою?»
Знайте: я — на грани смерти, сжальтесь над страдальцем.
«Ради вашего спасенья шевелить не стану пальцем».