ИЗ «КЕМБРИДЖСКОЙ РУКОПИСИ»
СНЕЖНОЕ ДИТЯ
Я расскажу вам, не шутя,
рассказ про снежное дитя...
Жила-была на свете баба —
жена доверчивого шваба.
Был этот шваб купцом, видать.
Ему случалось покидать
пределы города Констанца.
Уедет — в доме смех да танцы.
Муж далеко. Зато жена
толпой гуляк окружена,
ватагой странствующих мимов,
шутов, вагантов, пилигримов.
Ну, словом, благородный дом
был превращен в сплошной Содом.
Не удивительно, что вскоре,
покуда муж болтался в море,
раздулось брюхо у жены
(тут объясненья не нужны),
и, как велит закон природы,
в урочный час случились роды,
явился сын на белый свет...
Затем прошло еще пять лет...
Но вот, закончивши торговлю,
под обесчещенную кровлю
из дальних странствий прибыл муж.
Глядит: ребенок! Что за чушь?!
«Откуда взялся сей мальчишка?!»
Дрожит жена: «Теперь мне крышка».
Но тут же, хитрости полна,
Затараторила она:
«Ах, обо мне не думай худо!
Случилось истинное чудо,
какого не было вовек:
сей мальчик — снежный человек!
Гуляла в Альпах я однажды
и вдруг занемогла от жажды,
взяла кусочек снега в рот —
и вскоре стал расти живот.
О, страх, о, ужас! Из-за льдышки
я стала матерью мальчишки.
Считай, что снег его зачал...»
Супруг послушал, помолчал,
а через два иль три годочка
с собой взял в плаванье сыночка
и, встретив первого купца,
за талер продал сорванца.
Потом вернулся он к супруге:
«Мы были с мальчиком на юге,
а там ужасный солнцепек.
Вдруг вижу: парень-то потек
и тут же превратился в лужу,
чтоб ты... не изменяла мужу!»
Сию историю должна
запомнить всякая жена.
Им, бабам, хитрости хватает,
но снег всегда на солнце тает!
ПЕСНЯ ПРО ЛГУНА
Эй, слушай, старый, слушай, малый,
рассказ про случай небывалый,
что сделал зятем короля
неисправимого враля.
Воззвал король однажды с трона:
«Любой, кто, не страшась закона,
всех лучше врет у нас в краю,
получит в жены дочь мою!»
Одушевленный сим указом,
шваб, даже не моргнувши глазом,
пред королем заговорил:
«Вчера я зайца подстрелил,
его разделал на жаркое.
И вдруг — о, диво! Что такое?!
Гляжу и сам не верю: он
по горло медом начинен.
А вслед за тем из брюха зайца
златые выкатились яйца,
кольцо с брильянтами, алмаз
и высочайший твой указ,
где я наследником объявлен...»
«Наглец! Ты был бы обезглавлен,—
король в восторге заорал,—
когда бы чуть поменьше врал!
Но прекратим допрос дальнейший.
Отныне ты мне друг первейший.
Ты главный лжец у нас в краю!
Бери-ка в жены дочь мою!»
СВЯЩЕННИК И ВОЛК
Эй, братцы! Навострите уши —
хочу потешить ваши души,
но есть особая изнанка
у незатейливого шванка.
Поп — деревенский старожил —
своих овечек сторожил,
поскольку после каждой стрижки
звенело у него в кубышке.
Ах, как родных детей — отец,
лелеял поп своих овец...
Но вот несчастье! В том поселке
внезапно появились волки
и, не имеючи сердец,
нещадно крали тех овец,
чтобы полакомиться в чаще
едой, что всяких лакомств слаще.
Наш поп, обиженный судьбой,
решил пресечь такой разбой,
и в лес направился он прямо,
чтоб ночью вырыть волчью яму.
Свой замысел продумав тонко,
он в яму поместил ягненка,
и вот, знакомый чуя дух,
волк на приманку в яму — бух!
Явив завидную смекалку,
поп длинную хватает палку,
желая волку в глаз попасть:
мол, мы тебя отучим красть!
Но хитрый волк, сидевший в яме,
своими острыми клыками
вцепился в палку что есть сил
и старца в яму затащил.
Теперь, возьмите это в толк,
их в яме двое: поп и волк.
Священник, глядючи на волка,
молитвы шепчет втихомолку.
«Господь,— твердит он, заикаясь,—
я пред тобой смиренно каюсь,
что, осквернив поповский сан,
нещадно грабил прихожан.
Я имя господа порочил,
я людям головы морочил
и, злее лютых обирал,
сирот невинных обирал.
Тобой подвергнутые мести,
мы с волком здесь подохнем вместе.
Яви же милосердья чудо
и дай мне выбраться отсюда!»
Всю ночь промаялся старик.
Вдруг волк ему на шею — прыг
и мигом выбрался на волю,
осуществляя божью волю.
Сбежалась вскорости толпа.
Из ямы извлекли попа.
Он с этих пор живет — не тужит
и, чистый сердцем, богу служит.
МОНАХ ИОАНН
Спешу поведать вам сейчас
мной в детстве слышанный рассказ.
Но, чтоб он был усвоен вами,
перескажу его стихами.
Жил коротышка Иоанн.
Монашеский он принял сан,
и по пустыне, бодрым маршем,
шагал он вместе с братом старшим.
«Ах, мой любезный старший брат!
Мирская жизнь — сплошной разврат
Мне не нужна еда и платье.
Поддержка мне — одно распятье!»
Резонно старший возразил:
«Кем ты себя вообразил?
Неужто истина, дружище,
в отказе от питья и пищи?»
«Нет,— отвечает Иоанн,—
твои слова — самообман.
Постом изматывая тело,
мы совершаем божье дело!»
Дав сей торжественный обет,
в сутану ветхую одет,
он с братом старшим распростился
и дальше в странствие пустился.
Подставив солнышку главу,
он ел коренья и траву,
стремясь достичь высокой цели...
Так длилось более недели.