Мужик ожесточённо замотал головой, как бы говоря, нет мол, не стану кричать, а я вынул кляп.
— Ты…, ты кто…?
Очередной подзатыльник, который я ему отвесил, заставил дядю умолкнуть на полуслове.
— Правила игры помнишь?
— Да.
— Я спрашиваю, а ты…?
— Отвечаю господин.
— Молодец «Прошка». Как звать, величать?
— Герантисом.
— А скажи мне Гера, по что вы тут в лесу собрались…, да ещё ночью?
— Дык, нападение, на барона Рамиса готовим, господин.
— Вооот как? — Делано, удивляюсь. — А скажи мне, друг ситный, за что это вы так его невзлюбили?
— Так…, разве ж дело в этом, господин? Мы люди подневольные. Служивые. Наниматель платит, он и приказывает. Наше дело маленькое.
— И сколько вас таких, по душу барона тут?
— Да вся ватага, ну и ещё десяток со стороны пригласили.
— А всего сколько набралось?
— Полсотни клинков.
— А у барона?
— Точно не знаю, но не меньше четверти сотни всяко есть.
— Зачем тогда вас так много? Почитай двое против одного.
— У барона в дружине, воины лучшие. Не одну сечу прошли. Как бы мало еще не оказалось.
— Сколько магов у вас в ватаге?
— Пятеро.
— Сильные?
— Трое, это которые наши, ватажные — обычные. Не слабаки конечно, но и не мастера, однако нам, для работы в погани хватает. Но вот другие двое, те да. Очень сильны. Герцог их из столицы выписал, нам в усиление. Говорят, заплатил им вдвое больше каждому, чем всей нашей ватаге. Но это правильно. Баронский маг, раньше полковым на военной службе был. А потому опытен, да искусен. Он наших бы в раз прибил.
— Ага. А напомни мне, о каком герцоге речь идёт?
— Дык это…, Берронис, знамо дело. Владетель земель восточных. Наш старшой с ним уговорился, вот мы и…
— Угу, угу. А чего, герцог тот, так взъелся на барона?
— А вы разве не знаете, добрый господин?
— Вестимо знаю. — Вру на голубом глазу. — Но вот хочется от тебя услышать причину. А заодно проверю, не врёшь ли.
— Так о том вся округа знает. Даже сам барон. Герцог, давно глаз на земли его положил…
— А что герцогу с тех земель? — Неожиданно для пленника задаю следующий вопрос.
— Вот чего не знаю, того…
Кошка демонстративно приблизилась и лизнула бедолагу в щёку.
— Честно-честно, господин!!! — Жарко затараторил пленник, судорожно стараясь отодвинуться от фамильяра. — Слухи только ходят, что где-то на тех землях, золотой рудник должен быть. Может врут, а может и нет. Просто так герцог вряд ли стал бы покушение устраивать. Опять же, с земель барона, удобней в Поганый Лес ходить. Там как раз старая дорога начинается. Все охотники за артефактами, через барона ходят и мзду платят с человека за проход. Это большие деньги.
— Понятно. Ты не дёргайся, пока не скажу, она не тронет. — Усмехаюсь.
— А кто её знает? У ней на морде ведь не написано. — Тоже пытается растянуть губы в ухмылку. Но получается плохо. Боится он, да и положение для веселья незавидное.
— Грамотный что ли?
— Не то чтобы…, но буквицы в слова складывать немного учен.
— А почему именно через земли барона в погань норовят? Других дорог нет?
— Дороги-то есть, но опасные и в основном по болотам, да трясинам. Только дураки там ходят и то, чаще в одну сторону.
— Как это?
— Туда уходят, а обратно редко кто возвращается.
— Ладно, грамотей, скажи вот что, а чего сам барон тут делает? Места опасные сами по себе, так ещё и герцог вон бандитов посылает по его голову.
— Не бандиты мы! — Мотает головой. — Наёмники. Поиском артефактов в поганом лесу промышляем.
— А заодно, и невинные души готовы к Хургу отправлять? Ты мне тут зубы не заговаривай, живо майроду скормлю или в жабу превращу.
— Да как можно, господин маг?! Всё как на духу…
— Тогда отвечай на вопрос!
— Так, а мне по чём знать? Но краем уха слышал, как старшой наш со своим помощником шептался. Ищет де барон, артефакт один. Дескать лечебный. Про него, все охотники знают. Да только не видел никто. Мол штука эта древняя, любые болячки лечит и даже, яко бы бессмертие даёт. Да только байка то. Я лично в это не верю.
— Если даже ты не веришь, то с чего бы барону верить в подобную чепуху? Тоже бессмертия алчет?
— Не знаю. Но ему деваться некуда. Думаю, ради сына убивается.
— А что с сыном?
— А то сам не знаешь? — Удивился Герантис.
— Ты Гера, не зли меня. Знаю, не знаю — моя забота. Твоё дело, на вопросы отвечать. А то смотрю, осмелел больно?! Маш, — это я уже кошатине, — попробуй его на зуб…
— Стойте! Я всё скажу!
— Ну так говори Гера, говори.
— Сын его, третий год недугом мается!
— Чем болен?
— Дык я ж не лекарь! Знаю только, что страшен он с виду. Вроде Хург над ним поглумился. Всего перекрутил, да искорёжил. До пяти лет, вроде нормальным был, а потом началось. Сначала горячка была, слышал, что болями тоже маялся. Лекарей тогда, откуда только не приглашали. Даже Эльф был. Деньжищ на то спустил барон не меряно. От смерти-то спасли, да только не житьё это. Как по мне, лучше окочуриться, да и всё, чем такие мучения. Пацану нынче двенадцать лет исполнилось, а он даже ходить сам не может. Видел как-то раз его случайно, когда из кареты вытаскивали…, диво как страшен, что ликом, что телом. Дёргается как не пойми что, когда двигаться пытается. Жуть в общем. Точно Хург поглумился или порчу кто наслал. Раньше-то говорят, здоровый парнишка рос, смышлёный, а теперь… Вот и решил герцог, папашу его к Хургу пристроить. Паренёк ведь, из-за своей хвори, даже наследником стать не сможет, по закону.
— А барон что же, не в состоянии нового наследника себе настрогать?
— Так жена его, преставилась о прошлом годе. Новой пока не завёл. Траур благочестивый соблюдал, по покойной. Однако ты, добрый господин, прав в одном, барон действительно не стар ещё и может так статься, что новую жену возьмёт. А скорее всего, император его к тому обяжет. Вот и загоношился Герцог, ведь если исчезнет барон, его земли сами собой, под руку отойдут. Для сваво сынули младшенького вотчину готовит. Спешит. Если император вмешается, барону придётся подчиниться и взять новую жену. Да только думаю, что он тянуть будет с этим.
— Это почему же?
— Вся местная округа знает, что любил сильно барон жинку. Долго её добивался. Красивая была, гордая. Он же не потомственный барон, а за заслуги перед самим государем и выслугу лет землёй пожалован. Вот и воротила девка нос. Она-то из родовитых. Но Рамис, мужик упрямый, пять лет её обхаживал, а претендентов отваживал. Кого кулаком, а кого и сталью острой на дуэли, не взирая на титулы и регалии. От того, не раз государем наказан был. В Поганые земли ещё ходил, столько ценного оттуда вынес, что на те подарки, кои он зазнобе своей дарил, можно было бы целое герцогство содержать пару лет. Не устояла девка, свадьбу сыграли. Наследника вот на свет произвели. А потом это…, ну…, с сыном случилось. Мать от горя, вроде умом помешалась. Как по мне, дурость это. Эка невидаль, ребёнок заболел, да помер. Жизнь-то продолжается. Другого рожай и всего делов. В деревнях вон, через одного мрут, а то и один из пятерых выживает. Но нет! Ей видите ли этого лечить надо! А как его лечить, ежели даже эльф, разве что жизнь спас? Эльфы то, сам знаешь, в этом деле о-го-го как понимают. Лучше них и нет никого. В общем, тронулась тётка, да утухла помаленьку с горя в течении двух лет. Барон тоже убивался сильно. Мало того, что сын уродцем стал, в пору на ярмарках показывать, так ещё и жена красавица, к Хургу в услужение ушла. Пил беспробудно полгода, аж почернел весь. Было дело подумывали, что за кромку, к жинке своей собрался. Но нет, выкарабкался. Уж не знаю, что он думал, но ухватился за байку старую, про артефакт всемогущий. Ну, я о нём уже говорил. Как одержимый сделался. На оплату охотничьим командам, не скупится, да и сам вспомнил былое и часто ходит в погань. Говорят, что всё, не малое состояние уже почти промотал. Мечтает, сына вылечить. Я ж говорю, любил жену сильно, а через неё и пацана своего. Он ведь, единственное, что от неё осталось.
— А сам барон, что за человек?