— А то! Всей деревней на матушку Перту молимся. Она и скотину выхаживает, и людей пользует. Настоящая лекарка. Поговаривают, что аж не абы у кого, а в академии обучалась.
— Зови тогда и быстро, а заодно пусть комнату для раненых приготовят. Двое их у нас, один ить совсем тяжёлый, но держится покамест.
— Всё сделаем, не беспокойся старшой.
А тут как раз дворовая прислуга глаза продрала и стала активно помогать, распределять обоз по подворью, да коняг распрягать. Кошатину в целях спокойствия окружающих, с собой брать не стал. Да и она особо не просилась. Заматерела зверюга. Ей теперь на воле больше нравится. К тому же пригляд снаружи, никогда не помешает. А между тем, обозный люд, попадал кто где смог притулиться. Устали все. Тив или Тиверий если называть его полным именем, это тот охранник, что сам того не ожидая, в связи с ранением старшего обоза, вдруг получил повышение по службе, гнал караван почти без остановок. Только у водопоев чуть притормаживал движение, чтобы дать скотине утолить жажду. Не удивительно, что народ так ушатался и к концу перехода, еле волочил ноги. Вот и присели, кто где место нашёл.
Я тоже приморился изрядно. Не столько от самого перехода, я ведь бывало и в несколько раз больше за день проходил, но вот от постоянного поддержания жизни, так и норовящего свалить в мир иной раненого, чуток устал, плюс жара постоянная и духота в купе с ней, тоже удовольствия не доставляют. У забора лежало старое бревно, отполированное до блеска не одной сотней задниц, сидевших тут до меня. На нём уже сидело…, вернее даже прикорнуло с устатку двое возниц из выживших во время нападения крестьян. Один даже всхрапнул тревожно при моём приближении. Эко устал бедолага за день. Вырубился моментально. Ну и я присел с краю, с удовольствием опершись спиной на крепкий сплошной забор и вытянув ноги.
— Это ты значица магом Сергием будешь? — Минут через пятнадцать, ко мне подошёл тот самый дядька Бурай и присел рядом, бесцеремонно подвинув спящего возницу. Тот, впрочем, даже не проснулся. — Меня Бураем кличут. Я тут значица за охрану, ну и вышибалой при нужде, если в корчме кто закуситься вздумает.
Киваю. Давая понять, что слышу его. А сам глаза прикрыл.
— Перта говорит, что Рекарий выкарабкается. Говорит, повезло ему, что ты рядом оказался вовремя.
Махаю рукой, ерунда мол.
— Она хотела значица поговорить с тобой, после того, как раненых осмотрит.
Пожимаю плечами, мол раз хотела, пусть говорит.
— А ты маг, не больно-то значица на вашего брата похож.
— А ты Бурай, значица знатоком по нашему брату будешь? — Спрашиваю насмешливо, специально выделяя его слово паразит.
— Да неее, но навидался боевых магов в своё время. Я ж на службе государевой, почитай всю жизнь отбарабанил. А как стар стал, тута вот значица осел. — Ничуть не смутился моей подначкой старый солдат.
— А чего ж именно тут, да вышибалой в трактире? Денег что ли пока служил не скопил?
— Ну почему же? — Бурай даже приосанился немного, выпрямив сипну сидя на бревне. — Есть кое-что в мошне-то. Да только семью значица заводить уже поздно, а если семьи нет, к чему хозяйством обрастать? Кому оно потом?
— А чего так рано хоронить себя вздумал? — Я и сам не заметил, как втянулся в неспешный разговор. — Не уж-то мужская сила покинула?
— Не! До тех мест, Хург значица пока не добрался. — Осклабился Бурай. — Да только не в единой силе мужской дело. Не приспособлен я стал к семейным делам. Я ж ещё пацаном на службу попал. Сначала у графа давешнего, при дружине замковой новиком бегал, а потом как-то, когда при Ирдалее биться пришлось, меня заметили и по приказу тысяцкого армии государя, забрали из графской дружины. Так с тех пор и тащил значица службу десятником. Не успел батька крестьянствовать научить, да и в семье жить, где баба голосит чуть что, да дети сопливые вечно под ногами мельтешат…, не! Не по мне это. Денег скопил мало-мало. Мне хватит до конца жизни, на краюху хлеба, да на кружку пива в день. А большего и не надо. Как помру, думаю похоронят люди. Я ить из ентих значица мест. Тут почитай, что ни двор, так родственники. Какие дальние, а какие поближе будут. Опять же, в семье я младшим был. Кроме меня, ещё четверо братьёв. А хозяйство не сильно значица богатым было. Мне так и так ловить нечего. Пятый ведь. Последыш. А последнему сам знаешь! Одна дорога. На службу значица. Это я к тому, что корень наш не прервался. У братьёв и внуки уже, вот — вот правнуков на свет произведут.
Пока Бурай бубнил неспешно, я даже прикемарил немного, на один глаз.
— Эх, вот времена пошли! Что ни день, то новости. Да одни значица веселей других. Слыхал на днях, гномы с эльфами схлестнулись недалече отсюда.
Я навострил уши. И чтобы повернуть разговор в правильное русло, задал наводящий вопрос:
— Гномы? С эльфами?
— Ну да! Сам значица удивился.
— А чего здесь гномы забыли?
— Дык об том и речь. Мало того, что гномы нынче мелькать значица начали чаще чем раньше, так ещё и ушастые повыползали из своего леса. Вот и к нам захаживали. Вопросы странные задавали. Потому и говорю значица, что времена странные наступают. Не иначе снова война намечается. Когда такое видано было, чтобы подгорный житель, по поверхности шатался, боевыми хирдами?
— Даже боевыми?
— То-то и оно, маг.
— Может просто торговая экспедиция и охрана?
— Ага, как же. Что я, боевого хирда гномьего никогда не видел? Но тут ты прав, они под торгашей рядятся. Да только мне глаз не замажешь. Воины одни. Выжидают чего-то. Точно говорю тебе — быть войне. Опять же слухи разные ходят, да народу оружного по дорогам шляется больше прежнего.
— Слухи? Какие слухи Бурай? Откуда им тут в глуши взяться? А если и ходят какие, то уверен на столько бородатые, что им верить глупо. — Это я уже специально накал поднимаю.
— Зачем обижаешь маг? — Слегка насупился трактирный вышибала. — Глушь не глушь, а тракт наш оживлён весьма. Что ни день значица, кто-то едет по нему. Какие в столицу, а какие уже оттуда. Может и есть задержка в десяток другой дён, так и что?
— Да ты не серчай. Я ж не знал. Впервые в этих краях. Так что там с гномами?
— С гномами-то? Говорят, такие гномьи ватаги, не только в наших окрестностях мелькают. А ещё, в Тенисе, посольство тёмных босота городская разнесла в щепки. Самих же послов, так и вовсе на рогатины подняли.
— Это с чего вдруг?
— Да не вдруг. Вроде как кинулся какой-то значица юродивый помощи просить, когда кто-то из них мимо проходил. Ушастые-то лечить мастаки. О том все ведают. Видимо от безысходности кинулся бедолага. Жить-то любая тварь хочет. А тот его ногой по сусалам значица. Ну и поднялся люд прохожий. Это где ж такое видано, чтобы юродивых обижать? В общем, поговаривают, что в столице, давно недовольство длинноухими закипает потихоньку. Стало быть, кто штакетину из ближайшего забора вынул, кто камень поднял. Этот ушастый даже мама сказать не успел — так и забили. А потом, на место их целая шайка пожаловала и ну зверствовать выясняя, кто и зачем. Ну тут уж ополчились на них все. Особливо после того, как они на недовольных значица магию боевую применили. Там уже и стража вмешалась, на стороне людей. А потом пошло-поехало. Не успокоились, пока ничего эльфийского в городе не осталось.
— А эльфы-то тут при чём? Это ж тёмные были?
— Дык народу как-то плевать на то. Уши длинные что у тех, что у этих. Да только эльфы видать, чувствовали значица, что назревает что-то. Потому их посольство пустым оказалось. Вот и получается, что в основном значица, токма тёмные пострадали. Граф наш, тоже ведь неспроста из столицы скоропостижно вернулся и подать продуктовую вдруг собирать начал. А ведь рано ещё. Смекаю так значица, что дружину к походу готовит. Да наёмники вон, всю корчму заняли. Эти всегда чувствуют, где заваруха корячится. У них чуйка на это дело. Что ни день с гномами задираются, которые на постой днём раньше прибыли. Когда уж съедут? Одна значица головная боль от них. Точно говорю, вот-вот грянет что-то.
— А что Тёмные?
— Темные?
— Ну, которые ты говорил, тут до гномов квартировали?
— А! Дык те значица пропали за пару дён до новых постояльцев. Они ведь почти два месяца у нас на постое обретались. Видать ждали чего-то. Или кого-то. А потом как слухи поползли, так и снялись восвояси. И хорошо, что съехали. А то бы значица…, побили их.