Мой гнев от этих слов моментально испарился. Я убрал руку с кинжала и сказал россу:
— Мы устали… Если вы не против, мы бы отдохнули.
— Вам предоставят спальню, — сразу же оживился Габриэль, поняв, что дискуссия закончена.
— Две разные, — с тяжелым сердцем сказал я. Кажется, я снова веду себя как сраный рыцарь — в то время, как дама, очевидно, ждет решительного дикаря. Такова, видимо, моя дурацкая натура. Да и не было у меня настроения предаваться любовным утехам. Хотелось остаться одному и как следует переварить информацию.
— Чтоб мне Эдема не видать! — театрально всплеснул руками Габриэль БуфСпик. — Хорошо. Пусть будут две разные спальни. А завтра мы продолжим наше общение.
Глава 9. О бинарах и небинарах
Габриэль “распределил” нас с Кирой не просто в разные спальни, но и в разные корпуса своей усадьбы. Из вредности он это сделал или случайно — неизвестно.
Я об этом не парился. Слишком устал от переизбытка новых впечатлений и новостей. Моя спальня оказалась крохотным узким помещением на втором уровне с окном во всю стену и одноместной койкой в нише. Вероятно, ее можно расширить через интерфейс дополненной реальности, но мне такая опция сейчас была без надобности.
В другой нише располагался туалет и душ.
В помещении было прохладно, кондиционер не давал о себе знать ни звуком, ни дуновением, но, судя по всему, работал исправно. Я улегся на койку, сняв только ботинки, носки и холодное оружие. Во мне разлилось странное состояние: я был и возбужден и спокоен одновременно.
Видимо, тревога зарождается от незнания, размышлял я при тусклом свете из окна. Знание же приносит успокоение. Вот узнал я о том, кто я такой, и успокоился. Ну и что из того, что я — жертва экспериментов? Всякое бывает. Да и как сожалеть о чем-то, если твоя память отредактирована?
Вот Катю, умотавшую в Князьград, я, к примеру, вовсе не помню. И никакие воспоминания о ней меня не беспокоят.
О том, что пришлось покинуть Вечную Сиберию, тоже во мне нет никакого сожаления. Сто лет бы мои глаза ее не видели…
Глупец тот, кто сказал, что большие знания — большие печали. Недостаточно большие знания — вот это печаль и тревога. Когда кое-что знаешь, но не все. И прекрасно осознаешь, что какая-то часть правды — быть может, важная, — находится за рамками твоего поля зрения.
Так что лучше либо вообще ничего не знать, либо знать по максимуму.
Вот сейчас я, считай, знал достаточно для того, чтобы успокоиться. Родом я из Сиберии, но со встроенной способностью собирать допарты.
Зачем допарты сдались россам, догадаться несложно — они жаждут овладеть магией Поганого поля.
Я собрал всего два полноценных допарта. Интересно, а на сколько рассчитывали россы? На двадцать? А вот обломитесь!
Кроме того, интересно, сколько таких, как я, с СКН в башке бродит по полю? Сколько подобных мне нашли россы с помощью квестов? Точно можно утверждать, что из 37-го Посада я один-единственный, иначе услышал бы о других ушедших в поле.
Хотя… посадским могли промыть мозги и стереть память о других ушедших.
Вот и обо мне в Посаде сейчас никто не помнит, наверное…
На меня накатила сонливость, но мозг продолжал работать.
…Два допарта — это в любом случае маловато. Точнее, три. Во время “процедуры” (что бы это ни было) россы наверняка обнаружат третий, чья иконка на моем внутреннем дисплее до сих пор не проявилась как следует. Я притворюсь, что не распознал Знак и не посчитал за допарт. Вот такой я глупый. Не следует бежать впереди паровоза и докладывать Габриэлю о третьем допарте раньше времени.
Габриэлю будут нужны еще допарты. Значит, я ему понадоблюсь как собиратель магических прог. И значит, что меня рано или поздно снова отправят в Поганое поле. Не резон такому идеальному реципиенту нейрочипов, как я, просиживать штаны в Секциях Росс. Реципиент должен вкалывать.
Но Габриэль как-то слишком легко пообещал меня оставить в Секции, да еще и усадьбой оснастить. Что если я уже сделал все, что от меня требовалось?
Все сказанное им складывалось в логическую цепочку и походило на правду. Он был честен, я не мог его ни в чем упрекнуть. В конце концов, у него имелась возможность вырубить меня еще в поезде и сотворить с моими мозгами все, что заблагорассудится.
Но он дождался прибытия в Росс, чтобы и у него, и у меня были гарантии.
Нет, непохоже, что он врет.
Я окончательно успокоился и уснул.
***
ОБНАРУЖЕНА ПОПЫТКА ДОСТУПА
РАЗРЕШИТЬ
ДА/НЕТ
Я привык, что СКН лишний раз не дает о себе знать и не будит по ночам и долго не врубался, что происходит.
Наконец полностью проснулся и сел в постели в нише. За окном светало, левитирующие фонари светили еле-еле, и бесконечный росский сад потерял изрядную часть своей таинственности, хоть и не перестал выглядеть в высшей степени экзотично. В нескольких десятках метров из желто-красно-зеленой массы деревьев вырастала шестиугольная масса соседнего здания, где обосновалась Кира. Стены его обвивал плющ — я не заметил его ночью.
Из неприметных щелей под потолком сочился свежий кондиционированный воздух.
Я снова закрыл глаза и сосредоточился.
Внутренний дисплей проявился очень четко. Сверху и слева — два знакомых Знака и один неопределенный, мутный.
А в центре — большой белый овал.
Я сконцентрировал внимание на этом овале, и он трансформировался в лицо. Женское, молодое. С огромными сиреневыми глазами и пепельно-белыми длинными волосами, из которых выглядывали острые эльфийские ушки. На бровях, губе и крыле носа блестел пирсинг. Губы выкрашены в синий цвет.
Несмотря на дикую внешность, лицо производило приятное впечатление. Словно оживший персонаж манги или аниме. Если Габриэль, Лиин и Моник прямо-таки излучали снобизм и насмешливую агрессию, то эта неведомая девица была милой и обаятельной.
“Прошу, не бойся, Олесь! — прозвучал мягкий голос. Но при этом я понимал, что голос этот звучит исключительно в моей голове. — Я не причиню тебе вреда!”
“Хм”, — подумал я и так же мысленно спросил:
“Ты кто?”
“Меня зовут Ива Серте́к. Я подключилась к твоему нейрочипу удаленно”.
“Как это ты сделала? И зачем?”
“Есть у меня такая возможность… Совсем недавно я узнала, что ты прибыл в Росс. Тебе грозит опасность”.
“Какая?” — насторожился я.
“Человек, у которого ты гостишь, тебе не друг. Ему нужны допарты в твоем нейрочипе, но их не извлечь без вреда для носителя. Это ведь магия, а не технология, и эта магия уже стала частью тебя!”
Я ощутил, как вспотела спина, несмотря на прохладу.
“Но… Он не оглушил меня и не вырубил вчера! Он предпочел поговорить по-хорошему, объяснить все, как есть…”
“Если б он оглушил тебя и попытался извлечь допарты силой, без твоего волевого согласия, у него ничего не получилось бы. Их можно скопировать только с помощью самого носителя — и не без вреда, повторяю. Носитель должен не только помогать в процессе, но и находится в уравновешенном состоянии. Поэтому Габриэль и был с тобой так честен. И дал выспаться”.
“Откуда мне знать, что враг — именно он, а не ты?”
“Я тут кое-что узнала, подключившись к умботу дома Буфспика. Ты приехал в наши края на мусоровозе, верно?”
“Да”.
“А ты видел надпись внутри машины? “Поганое поле — не весь мир”?”
“Да. И что?”
“Буфспик про это не упоминал, правильно? Он не в курсе. Это мы сделали надпись”.
“Мы — это кто?”
“Мы — это Либерахьюмы, противники Кураторов. Габриэль Буфспик — твой Куратор, он делает опыты над людьми”.
“Рептилоид, ага, — стараясь говорить весело-равнодушно, поддакнул я. — Он про это прямым текстом сообщил”.
“А он говорил, что такие, как он, желают овладеть магией ПоПо, что они идут против прав и свобод людей, что они делят человечество на Кураторов и подопытных? Мы хотим это пресечь, Олесь, и уже давно ведем с ними борьбу. Бороться с ними сложно, поскольку деятельность Кураторов поддерживается Сюзеренами”.