– Какого? Кто рассказал тебе про этот дом?
– Не могу сказать! Это хороший источник, надежный. Он никогда меня не подводил. Да и зачем мне тебя предавать? От этого никакой выгоды. Кроме того, я знаю, что Ночные Танцоры делают с доносчиками.
Грач нахмурился, но кинжалы опустил.
– Когда я пришел туда, там уже кто-то был, – сказал он.
– Ночные Танцоры?
– Я… – Грач прикусил губу. Он снял с пояса связку «ключей» – полосок и принялся их перебирать. Кипарис, тик, тунг, бамбук. Образцы щелкали друг о друга. – Нет. Это были не наши.
– А кто тогда?
– Не знаю. Они убивали кого-то, но я их как следует не разглядел.
– Точно? Когда ты пришел, то был белее городских стен.
«И для человека, который ничего не видел, ты выглядел ужасно потрясенным», – подумал Мягкобрюх.
Грач пожал плечами.
– Я услышал жуткие вопли. Не хотел видеть, кто их вызывает.
– Если ты ничего не видел и у тебя ничего нет, то что ты тут делаешь? У меня здесь не приют для мальчиков-сирот. И даже если бы он у меня был, ты бы давно нашел себе папашу.
Грач ухмыльнулся и убрал свою связку ключей.
– Я не говорил, что ничего не нашел. Мышь меня хорошо выучила. – Он снял с пояса мешочек и позвенел им.
– Молодчина, – сказал скупщик краденого. – Неси добычу сюда, я хочу почувствовать вес металла.
Грач обогнул стол, увидел холст на мольберте и негромко присвистнул. Он положил мешочек на стол.
– Что, нравится? – улыбнулся Мягкобрюх и с удивлением увидел, что мальчик залился румянцем.
– Ага… Она… м-м… замечательная.
– Эту картину повесят в клубе «Разорванная вуаль». Она еще не закончена. Хочу провести хотя бы еще один сеанс с новой девочкой. Как там ее – Мирия?
– Морея, – ответил Грач, не сводя глаз с картины.
– Точно. Симпатичная.
– Угу. – Грач продолжал смотреть на холст, словно никогда не видел сисек, что, учитывая все обстоятельства, было маловероятно.
Усмехнувшись, Мягкобрюх достал из-под одежды ювелирную лупу. На этот раз улов оказался лучше, гораздо лучше того, что обычно приносил Грач. За один лишь перстень с рубином можно выручить несколько тысяч тронов – если найти подходящего покупателя.
– Неплохо, – сказал Мягкобрюх. – Дам четыреста кубков за все.
– Четыреста? Всего четыреста? – На лице Грача отобразилось сомнение.
– Это хорошая цена. – Цена была скверной, и Мягкобрюх прекрасно это понимал, однако более выгодного предложения Грач нигде не найдет. – Разве я тебя когда-нибудь обманывал?
Грач удивленно поднял бровь.
– Мягкобрюх, это же рубин.
Проклятье. Он должен запомнить, что мальчишка – не один из тех громил, которые не отличат рубин от розового кварца. Мышь, покойная учительница Грача, однажды объяснила Мягкобрюху, что каждое вещество в мире обладает особой аурой, не похожей на все остальные. С помощью своего зрения ключ может определить, сделана ли монета из покрашенного свинца или из золота, а если из золота, то какой чистоты. И если определенному подростку-оборванцу хватило ума оставить себе образцы, то он мог бы также определить, какой именно драгоценный камень он украл[19].
Будь проклят этот мальчишка; от его ума никакой выгоды.
– Не рубин, а шпинель, – поправил его Мягкобрюх. – И к тому же теплый на ощупь.
Выругавшись, Грач наполовину отвернулся от него.
– Клянусь Таджей! Мягкобрюх, он совпадает с чистым рубином. У Вороны сережка с рубином, настоящим, так что не заливай мне.
Мягкобрюх погладил уголки рта и посмотрел на мальчика. Грач был высоким, выше всех знакомых Мягкобрюха, а ведь он еще продолжал расти. К тому же он был красив – здесь таких красивых юношей можно увидеть только в бархатных домах. Все его тело было ходячей рекламой чужеземных предков. Да, конечно, Грач покрасил свои волосы в черный цвет – либо подумал, что так они будут больше соответствовать имени Грач, либо по глупости решил, что так будет меньше выделяться, но Мягкобрюху казалось, что они выглядят нелепо. Но вот что забавно: несмотря на свою внешность, Грач действительно умел исчезать, стоило твоему вниманию лишь немного рассеяться. Мягкобрюх никак не мог понять, как такому заметному мальчику удается действовать столь скрытно.
Возможно, в мире действительно есть прирожденные воры.
– Прости за любопытство, – решил сменить тему Мягкобрюх, – с тех пор как Мыши не стало, сколько ты работаешь со мной – три года?
Грач пожал плечами.
– И что?
– А то. Обычно дети выдают себя, потому что тратят деньги слишком быстро. Даже Сторожам хватает ума понять, что дело нечисто, если уличный мальчишка, который еще слишком мал, чтобы служить, начинает сорить деньгами в Бархатном городе. Но ты – совсем другое дело. Ты ни одной монеты не потратил, так что стражники и охотники на ведьм тебя не разыскивают. По моим подсчетам, у тебя где-то должна быть припрятана кругленькая сумма. Зачем такому мальчику, как ты, столько денег? Собираешься выйти из игры?
19
Здесь подразумевается, что Ночные Танцоры достаточно образованны, чтобы учить найденных ими талантливых детей, но недостаточно продвинуты, чтобы заставить их запоминать характеристики тенье. Они дают детям ровно столько знаний, чтобы они приносили пользу, но ни крупицей больше.