– Одна из девушек портит тебе жизнь? Кто именно?
– Морея, больше некому, – сказал Сурдье.
– Папа, я сам могу ответить.
Госпожа Ола поджала губы.
– Будь с ней помягче, ясноглазый. Прошлый хозяин сурово с ней обращался. Дай мне несколько месяцев, и тогда я сделаю ее поласковее. Может, пока поиграешь с Джирией? Ты ей нравишься.
Она сказала правду. Джирии действительно нравился Кирин – в основном потому, что он провел много дней в ее комнате, отсыпаясь после ночных прогулок по крышам. Кроме того, помимо отдыха он получал еще и отличное алиби – для Сурдье, разумеется, а не для Сторожей. Сурдье не хотел, чтобы Кирин забавлялся с рабынями Олы, однако кражи нравились ему гораздо меньше, чем распутство.
– Нет, это не…
Сурдье покачал головой.
– Ола, ты его балуешь. Разрешаешь ему выбирать рабынь, словно он принц.
В последнее время это был любимый довод Сурдье. Кирин хмурился еще сильнее. Ола заметила это и состроила удивленное лицо. Кирин сжал губы, покачал головой и ничего не сказал.
Хозяйка борделя внимательно посмотрела на Кирина, а затем со смехом потрепала Сурдье по щеке.
– Мужчинам нужны хорошие воспоминания о юных годах, они согревают их в старости. Не говори мне, что у тебя их нет, старик, уж я-то тебя знаю. И ты разрешения у хозяев не спрашивал. Идите же, пока не опоздали.
Она вытолкнула их за дверь.
9: Души и камни
(Рассказ Кирина)
Когда я очнулся, то ощутил боль и ритмичное покачивание «Страдания», идущего под парусами. Меня уложили на одну из крошечных коек; кто-то раздел меня и накрыл черной накидкой Тераэта, словно одеялом. Сам он с мрачным выражением лица прислонился к стене каюты. Хамезра, его мать, сидела рядом с койкой и прижимала к моему лицу мокрую тряпку.
– Ой, – сказал я. Хамезра исцелила мои раны, но тело у меня болело так, словно я надорвал все свои мышцы.
– Радуйся, ты будешь жить, – сказала Хамезра. Эта ситуация, похоже, ее чем-то позабавила.
– По крайней мере, еще какое-то время, – заметил Тераэт. – У тебя такой талант попадать в неприятности, что предсказать твое будущее невозможно.
– Ну да, ведь я сам вас об этом просил. – Я опустил ноги на пол и обернул накидку вокруг пояса, хотя заботиться о приличиях было уже поздновато. Пытаясь не обращать внимания на Тераэта, я сосредоточился на его матери. – Ты защитила меня от атаки гаэша, и за это мне следовало бы поблагодарить тебя, но я должен вернуться к своему любимому вопросу: что вам всем от меня нужно?
Она улыбнулась.
– Вот вопрос получше: как ты выжил после того, как нарушил запрет гаэша, если это больше никому не удается?
Я запнулся.
– Что? Подожди, но я… – Я откашлялся. – Я думал, все это сделала ты?
Хамезра покачала головой.
– О нет.
– Тогда как… – Я прижал руку к горлу. Ожерелье со «слезами звезд» пропало – возможно, его забрали, когда сняли с меня накидку. Однако Кандальный камень остался.
Она заметила мой жест.
– Да. Я тоже подозреваю, что дело в камне. Он защищает своего владельца, но не очень-то хорошо ослабляет боль. Возможно, ты пожалеешь о том, что не умер. Это ведь Джувал приказал сделать твой гаэш?
Нет, второй раз я на эту уловку не поддамся.
– Давай без глупостей.
Тераэт нахмурился.
– Тогда почему…
Хамезра подняла руку. Мой гаэш закачался на цепочке, зажатой в ее пальцах.
– Можешь отвечать честно, милое дитя. Я убрала прошлые запреты.
Наверное, Тераэт отдал ей гаэш, пока я был без сознания.
– А, ну тогда ладно. Джувал поручил кому-то призвать демона, который и создал мой гаэш. – Я подождал секунду, но судороги не возобновились, и поэтому я продолжил. – Джувал пришел в ярость, когда понял, что его обманом вынудили совершить тяжкое преступление против Куурской империи. Вряд ли представители властей закроют глаза на это небольшое недоразумение и забудут о том, что он сделал куурского принца гребцом на галере. Я убедил его, что, если он меня убьет, жрецы Таэны помогут флоту Куура найти его еще быстрее. Он подумал, что решит проблему, вырвав из меня душу.
– Гаэш не лишает тебя души, – отрезал Тераэт.
– Ой, прости, – отозвался я. – У тебя есть личный опыт? Кто-то создал твой гаэш? Или ты сам сделал гаэши для кучи народа? Скорее второе, да?
– Черное Братство не занимается работорговлей.
Я невольно расхохотался.
– Добрые аукционисты из Кишна-Фарриги с этим не согласятся. Разве вы не заказали места заранее?
– Мы покупаем рабов-ванэ, чтобы освобождать их, а не для того, чтобы делать их гаэши, – возразил он.
– Вот как? Значит, Мию твоя мать «освободила»? А откуда у вас средства на такую операцию? От доброхотов? Или у вас в запасе есть еще пара дюжин «слез звезд»?