– Что мне нужно сделать?
– Ничего, что тебе бы не понравилось. Только не думай, что я не вижу, как ты на него смотришь. Просто отвлеки его внимание, не давай ему слишком долго думать об общении с теми, кто выше его по положению. Для таких, как они, мы – ничто. Они нас прожуют и выплюнут.
Морея кивнула.
– Конечно, я тебе помогу.
– Отлично, отлично! Теперь раздевайся и ложись в обнимку с моим мальчиком, чтобы утром все его мысли были заняты тобой.
Ола вытерла жирные пальцы о свой аголе, подошла к кровати, на которой лежал Кирин, и посмотрела на него. В ее глазах была тревога.
– Я совершила ошибку, – прошептала Ола.
– Хозяйка, ты что-то сказала?
Ола едва не улыбнулась.
– Я сказала… А, не важно. Доживешь до моих лет, девочка, посмотришь на прожитые годы и, возможно, тебе не понравится то, что ты увидела. Я совершила много дел, которыми я не горжусь, но у меня всегда были веские причины поступить так, а не иначе. В основном я просто пыталась выжить, сводить концы с концами, защитить себя, как… как и все остальные ублюдки из Нижнего круга. Тут все – шакалы, которые ждут, когда ты оступишься. – Ола невесело и цинично рассмеялась. – Наверное, жизнь в Верхнем круге не так уж и отличается от нашей, да?
Ее черты лица смягчились, и она сказала:
– Я редко действовала из чистой злобы – если не считать одного раза. Был всего один такой случай, и вот сейчас меня настигли его последствия. Я чувствую, как они идут за мной по пятам…
Ола Натера на секунду закрыла глаза и вздрогнула.
– Можно всю жизнь смотреть на человека и ни разу его не увидеть. Но Корен, этот проклятый генерал… Эти проклятые глаза… Миллигресты никогда не были слепыми. Он поймет, что у него перед глазами, а может, уже понял.
После паузы Ола махнула в сторону постели.
– Ну? Залезай туда и как следует позаботься о моем мальчике.
Морея кивнула и развязала свой аголе. Ола бросила на нее взгляд и одобрительно хмыкнула.
– По крайней мере, у него хороший вкус, – сказала она. – Наверное, это тоже от меня.
С этими словами она развернулась и вышла.
Через несколько секунд Морея услышала, как открылась и закрылась входная дверь.
Танцовщица на цыпочках вышла в зал и осторожно огляделась, чтобы убедиться, что Олы действительно там нет.
– Она ушла, – раздался голос Кирина у нее за спиной. – Эта женщина весит почти триста фунтов. У нее много хороших качеств, но скрытность в их число не входит.
Морея повернулась и увидела, что Кирин встал с кровати. В свете свечей он казался золотисто-розовым существом из иного мира, сверхъестественным – прекрасным, но чужим. Для человека он выглядел слишком красивым.
Морея потянулась за своей одеждой.
– Ты подменил кубки? Ты знал, что она подмешает зелье в вино.
– Без твоей помощи мне ничего бы не удалось. Ты идеально отвлекла ее внимание. Да, это было наиболее вероятно. Ей нравится использовать траву рискорию, а виноградное вино лучше всего маскирует ее вкус. Она поит таким вином клиента, если ей нужно, чтобы он проснулся в компрометирующей ситуации и чтобы у него осталось смутное ощущение того, что ночью он занимался чем-то непотребным, – ответил Кирин с нотой разочарования в голосе.
– Останься со мной, – попросила Морея. – Не уходи.
Кирин покачал головой.
– Я должен.
– Ты же слышал, что она сказала. Похоже, этот Эамитон – хорошее местечко.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Я должен предупредить генерала насчет демона. Кроме того, капитан Джарит обещал, что сегодня расскажет мне, что стало с твоей сестрой.
Она почувствовала себя так, словно он дал ей пощечину.
– Ой.
Юноша смягчился. Выражение его лица стало почти ласковым.
– Я встречусь с генералом Миллигрестом, получу награду, поговорю с ним про демона, а затем разыщу капитана Джарита и вернусь. Ола ничего не узнает, а завтра мы сделаем вид, что все прошло так, как она запланировала. С ней гораздо приятнее иметь дело, если она уверена, что добилась своего. – Кирин посмотрел по сторонам, пошарил по шкафам и вытащил одежду ярких, праздничных цветов – мешковатые штаны-кеф, жилет и шлепанцы.
– Надеюсь, они все еще мне подходят. На прошлый Новый год они были мне велики, но с тех пор я вырос.
Морея помогла ему одеться и причесала его. Она старалась не прикасаться к нему, но ее пальцы тряслись, и она подозревала, что на нее подействовал порошок «накари». Ей хотелось обнять его и поблагодарить за единственную дорогую вещь, которая у нее осталась, но она этого не сделала. Когда он вылез в окно, она уложила одеяла на постели так, словно в ней спит не один человек, а двое.