— «Ты… осмеливаешься бросить вызов мне, Владычице этого гнусного мирка?!» — она впервые ощутила слабую тень страха, когда Мельгаз, не давая ей времени на восстановление, продолжал свои сокрушительные атаки.
Но Мельгаз не отвечал. Его глаза горели огнём мести, и каждый его удар говорил одно — он не остановится, пока не уничтожит её или сам не падёт в бою.
Тем временем, Клейн, чей мир продолжал разрушаться, схватился за голову и пытался сопротивляться нарастающим голосам в его голове. Они вернулись, как рыцарь ощутил, что его внутренний стержень сломлен.
— «Ты оставил нас умирать…» — твердили голоса, эхом отдаваясь в его сознании.
Перед его внутренним взором вспыхивали образы прошлого: лица тех, кого он не успел спасти, их безжизненные тела, их немые укоры. Лица его товарищей, друзей, даже незнакомцев — все они вставали перед ним, обвиняя его в том, что он выбрал путь воина, пути следования долгу. В его сердце разливался холод ужаса.
— «Ты подвел нас…»
— «Мы верили в тебя, Клейн!»
— «Ты был нашим защитником, но где ты был, когда нам нужна была твоя помощь?»
Он чувствовал, как его внутренний стержень, его воля, всё, на что он полагался, рушилось, как треснутое стекло. Он всегда считал себя сильным, достойным рыцарем, готовым бороться за тех, кто нуждался в защите. Но теперь всё, что он видел, это тени своих ошибок. Они окружали его, давили, как невидимые руки, тянущие его вниз, в пучину безысходности.
— «Нет… — прошептал Клейн, но голос его был едва слышен даже для самого себя. — Это не правда… Я… я сделал всё, что мог…»
Но голоса не утихали, наоборот, они становились всё громче, насмехаясь над его попытками сопротивления.
— «Ты лжешь себе… Ты знал, что не справишься, но всё равно шел вперёд. Ты предал нас… и сейчас ты потеряешь всё!»
Клейн почувствовал, как его дыхание учащается, сердце сжимается от ужаса и вины. Его тело дрожало, он больше не мог вынести вес своих собственных мыслей. Его руки ослабли, и меч выпал из его пальцев, падая на землю с глухим звуком. В этот момент ему казалось, что всё потеряно. Вся его жизнь, все его решения — всё это было бессмысленно, иллюзией, созданной лишь для того, чтобы удержать его от осознания своей собственной беспомощности.
Ему хотелось закричать, но голоса внутри головы заглушили его. Он попытался сосредоточиться, вырваться из этого ада, но всё, что он видел перед собой — это Тар'Лис, держащая за волосы плененного Валента, бога Белесого Солнца, и её холодная усмешка, которая, казалось, только подпитывала его страдания.
— «Как же это низко для героя…» — издевательски произнесла Тар'Лис, её голос вплетался в гул голосов, которые Клейн больше не мог отличить от своих мыслей.
Он хотел встать, бороться, но каждая попытка встретить реальность погружала его всё глубже в бездну отчаяния. Его собственные страхи и ошибки переплелись с виной, заставляя его чувствовать себя не рыцарем, а пустой оболочкой.
— «Ты лишь пешка… — повторялись слова Тар'Лис, словно об этом знал каждый внутри его сознания. — Ты всегда был пешкой в чужой игре».
Клейн сжался, его руки тряслись, а глаза наполнились слезами. Он боролся с этой мыслью, но она становилась всё более неоспоримой. Его миссия, его вера в правое дело, каждый бой, что он вёл, всё это рушилось перед его глазами. Он видел перед собой, как его путь завершался крахом, где его мужество было пустым, его подвиги — напрасными, а его жизнь — не более чем инструмент в руках сил, которых он не понимал.
И в этот момент, на краю своего отчаяния, Клейн почувствовал, как что-то внутри него окончательно ломается. Его руки соскользнули с головы, опускаясь на землю. Его разум застыл в пустоте, не находя выхода из круговорота страха и вины. Но вдруг в его сознание вторгся лучик утерянного света. Он поднял голову и увидел растворяющийся образ Дарии, что произнесла несколько слов. Клейн протянул ладонь: «Прости меня, дорогая, я исполню долг!»
Пока Мельгаз на последних силах в неистовстве сражался с Богиней Черного Солнца, Рыцарь вышел из состояния потерянности. Его ладонь прикоснулась к светящейся жидкости, что впиталась в его рукав, как кровь. лейн почувствовал, как что-то древнее и могущественное пробуждается внутри него, поднимаясь, как пламя, готовое вырваться наружу.
Тело его поднялось, как будто невидимая сила поддерживала его. Его дыхание стало ровным и глубоким, а боль, терзавшая его разум, начала исчезать. Вместо этого его охватило ощущение тепла и силы. Казалось, что каждая клетка его тела наполняется светом, очищающим его от всех сомнений и страхов.
Клейн открыл глаза, и мир перед ним преобразился. Серебряная пустошь, горы и озеро, богиня Тар’Лис — всё стало чётче, как будто тьма, застилавшая его сознание, рассеялась. Свет, исходивший от крови Валента, обволакивал его, превращая в существо, способное противостоять самой судьбе.
— «Что… что это?» — с недоумением пробормотала Тар’Лис, её спокойствие слегка пошатнулось, когда она заметила, как Клейн изменился.
Его облик вернулся к тому, каким он был в лучшие дни его жизни, когда он был полон веры и непоколебимой воли. Его раны затянулись, его доспехи засияли, словно отблескивая светом Белесого Солнца. Но это было не только внешнее изменение. Внутри он почувствовал новую силу, которая была больше его самого, что даровала ему шанс на победу.
Перед ним в воздухе проявилось оружие. Это был сияющий меч, созданный из чистого света. Он излучал спокойствие, но в то же время был смертоносным, идеально сбалансированным для сражений против божественных сущностей. Клейн протянул руку, и меч сам скользнул в его ладонь, словно знал, кому принадлежит. В тот миг, когда рукоять меча соприкоснулась с его пальцами, его разум осветился пониманием.
— «Ты осмеливаешься брать силу Валента? — голос Тар'Лис дрожал от гнева, её лицо исказилось. Она метнула взгляд на обессиленного бога, и он был мертв. — Эта сила не для тебя, смертный!»
Мельгаз, охваченный последним усилием, стоял на коленях, его тело пронзали острые шипы, которые вырывались из земли, словно живые существа, жаждущие крови. В каждом пронзании звучала невыносимая боль, но в глазах демона всё еще горел огонь.
— «Клейн! — пронзительно закричал он, его голос был полон ярости. — Защити Америна! Не позволяй ему погибнуть!»
Клейн, еще не осознавший всей серьёзности происходящего, подбежал к своему другу. Он видел, как шипы пронзают Мельгаза, вырывая из него силы, и каждое слово, произнесенное демоном, как будто резало воздух, пробуждая в Клейне волны гнева и решимости.
— «Я сделаю всё, что в моих силах!» — ответил он, стиснув зубы и чувствуя, как сила Белесого Солнца пульсирует в его венах.
Мельгаз продолжал издавать крики, его тело дрожало от боли, но в его глазах всё еще светился огонь: «Пусть тьма трепещет перед тобой! Мы не отдадим его без боя!»
С каждым словом шипы углублялись, и он, сжимающий зубы от боли, посмотрел на Клейна с немым отчаянием, как будто передавал ему всю свою силу. Последний удар шипа был особенно жестоким, и Мельгаз издал душераздирающий крик, который эхом разнесся по озеру, но это было не только страдание — это была его последняя жертва, последний призыв к действию.
Клейн почувствовал, как его сердце разрывается, осознавая, что его друг был на грани гибели, и эта потеря была слишком великой.
— «Я не подведу тебя, Мельгаз!» — крикнул он, его голос полон решимости и ярости, и, собрав всю свою силу, он устремился навстречу судьбе, готовый сразиться с тьмой, чтобы спасти Америна и отомстить за друга.
Клейн, теперь исполненный мощи Белесого Солнца, шагнул вперёд, подняв сияющий меч. Его голос прозвучал уверенно, с холодным спокойствием.
— «Ты ошиблась, Тар'Лис. Я больше не пешка в этой игре. Ты дала мне силу, не осознавая её истинной природы. Теперь я завершил путь, который начал, и я остановлю тебя!»