Дария задумалась, её взгляд затуманился мрачными мыслями, а Валент, хоть и пытался сохранить свою беспечность и праздный вид, но был слегка напряжён.
— «Ритуал… — продолжил Путешественник, его глаза замерцали в свете их божественной ауры. — Это не просто уничтожение. Это перерождение. Но что именно родится из этого праха? Решать вам. Или, возможно, уже поздно?»
Он усмехнулся, словно зная что-то, чего они ещё не могли понять. Извечный путешественник наполнил чашку ароматным бархатным чаем, ставя на центр пьедестала хрустальный шар.
— «Ну что ж, а пока вы размышляете, позвольте мне предложить кое-что более интересное. Пусть ваши разногласия останутся в стороне на мгновение, ведь впереди путь Клейна. Вы ведь не хотите упустить то, что готовит судьба для вашего избранника, не так ли?»
Путешественник поднял руку, и в воздухе возник образ Клейна, тёмные очертания его судьбы ещё не до конца определены, но в них уже намечались важные события.
— «Я думаю, будет интереснее, если вы продолжите следить за его действиями. Ведь его путь приведёт к развязке, которую никто из вас не предвидел».
С этими словами Путешественник исчез так же внезапно, как и появился, оставив за собой лёгкий ветер, словно только что промелькнула тень.
— «А я… пожалуй, отправлюсь на другую сцену этого спектакля. Война стихийных эльфов против тёмных, довольно занятное зрелище. Мне любопытно, как они решат свои судьбы», — его голос эхом разлетелся в пустоте, когда он покинул мир богов, отправившись наблюдать за борьбой стихий, скрытый от божественных глаз.
Дария встала с своего трона и взяв некоторые свитки, удалилась из пространства. Валент же продолжил сидеть на своем теплом месте и смотреть в хрустальный шар.
Тем временем Клейн и его спутники шли по дороге на юг мимо мирных полей. Он помнил на карте был портовый городок. Мальчик шел рядом с ним, неся с собой небольшой вещмешок. Адриана держалась за руку с Мельгазоном в человеческом обличии. Путь был долгим, и спутники уже начали уставать. Мельгазон украдкой посмотрел на неё. В его глазах светилось что-то большее, чем просто любовь — это было признание, что всё, через что они прошли, не было напрасным. Адриана, её длинные светлые волосы развевались на ветру, любовалась открывшимися просторами. Их союз был благословлен богами, и в этом мире, где всё кажется зыбким и непостоянным, он наконец чувствовал себя по-настоящему счастливым. Легкий ветерок шевелил его волосы, а тёмные мысли об оставленном царстве демонов, на мгновение, ушли куда-то на задний план. В этот миг ему казалось, что весь мир создан только для них двоих.
Мальчик, что шёл рядом с ними, оглядывал полевые цветы с таким же благоговением, как и открывающиеся перед ними горизонты. Его маленький вещмешок казался лёгким, как и его мысли. Иногда он поднимал взгляд на Клейна, его верного наставника и защитника, который, казалось, видел всё на шаг вперёд.
— «Здесь, — тихо сказал Клейн, остановившись у небольшого холма, под которым раскинулось уютное поле. — Здесь мы разобьём лагерь.»
Он сделал шаг в сторону, чтобы показать место, идеально подходящее для отдыха. Мальчик кивнул и стал распаковывать свой вещмешок, готовясь развести огонь. Мельгазон и Адриана сели рядом на траву, наслаждаясь тишиной, пока Клейн продолжал своё невидимое дозорное бдение.
— «Клейн, ты всегда так насторожен?» — тихо спросила Адриана, поглядывая на рыцаря.
Тот медленно повернулся к ней, на мгновение задержав взгляд на лицах своих спутников. Его золотистые глаза были полны спокойной решимости, словно не существовало ничего, что могло бы заставить его ослабить свою бдительность.
— «Я не могу себе позволить расслабиться. Не в такое время. Не после всего, что произошло», — ответил он, его голос был серьёзен и твёрд, как сталь его доспехов.
Адриана и Мельгазон обменялись взглядами, осознавая, что Клейн несёт груз, который они не могли разделить с ним. Но даже в этом мраке, что окружал его, они чувствовали связь, которая объединяла их всех. Этот путь был их общим, и вместе они могли справиться с любыми вызовами.
Тишина спустилась на лагерь, как и заходящее белесое солнце. Луна медленно поднималась, показывая красоту звездного неба. Темный рыцарь и мальчик сидели возле костра.
— «Клейн, может ты нам представишь своего ученика?» — ненавязчиво спросила Адриана, легонько поглаживая волосы Мельгаза.
Темный рыцарь поднял взгляд на женщину. Он немного задумался, но мальчик поднялся с поверхности травы и ответил, немного робко: «М-меня зовут Америн Хамир, н-наставник спас меня от солдат храма Белесого солнца Румдиля!» После этого он вспомнил, что было в ту ночь. Тело Америна задрожало, соленые капли слез потекли по его юному личику Клейн слегка напрягся, его рука, защищённая холодной чёрной бронёй, осторожно опустилась на плечо мальчика. В этот момент он ощущал всю тяжесть ответственности за него, за его судьбу, за тот мир, в который он снова вошёл. Он знал, что этот ребёнок был «ядром перемен», тем, кого он должен был защитить любой ценой. Мальчик не заслуживал таких страданий.
Адриана была в лёгком шоке, наблюдая за этой сценой. Она подошла ближе, присела перед Клейном и Америном, и, уловив страдание мальчика, тихо спросила:
— «Почему он плачет, Клейн? Что случилось в ту ночь?»
Темный рыцарь вздохнул, его грудь поднялась тяжело, как будто воздух стал густым и плотным. Он не сразу ответил. Ему понадобилось время, чтобы собрать мысли. Слова, которые предстояло произнести, казались ножом, который не только режет душу, но и обнажает кровоточащие раны прошлого.
— «Я прибыл в Румдиль, надеясь найти мальчика, который был ключом к грядущим переменам. Но когда я нашёл его, город уже был охвачен хаосом. Солдаты храма Белесого солнца уничтожали всё, что шло против их воли. Они не просто преследовали тех, кто осмелился сопротивляться, они выжигали саму жизнь. Мать Америна была первой…»
Америн всхлипнул сильнее, его маленькие пальцы ещё крепче сжали одежду Клейна. Адриана побледнела, её руки невольно дрожали, когда она представляла себе тот ужас, который предстояло услышать.
— «Они не пожалели никого. Ни женщин, ни детей, ни стариков. Эти люди, что называли себя воинами света, были чудовищами в человеческой оболочке. И Америн видел всё. Он потерял всех… И когда я прибыл, было уже поздно. Я смог спасти его только потому, что знал, что он единственная надежда…»
Клейн замолчал, его слова растворились в тишине, но эта тишина была наполнена воспоминаниями о той ночи. Америн продолжал дрожать, его боль была ощутимой и для Адрианы, и для самого Клейна. Этот мальчик был ключом к чему-то большему, и его судьба была связана с их собственными.
— «Я сделал всё, чтобы увести его из этого ада. Но раны, что он получил в ту ночь, — они глубже, чем просто телесные. Он носит их в сердце, и никакое время не сможет их залечить,» — добавил Клейн тихо, как будто каждое слово было признанием собственной вины.
Адриана посмотрела на мальчика, с сочувствием и болью в глазах. Теперь она поняла, почему он так близко держится к Клейну, почему его глаза полны страха, даже когда он просто идёт по полям. Это был не просто ребёнок, это было ядро перемен, и эти перемены уже начали свое разрушительное шествие по миру.
Тем временем Валент сидел и смотрел как Клейн рассказывал историю о спасении мальчика. Бог Белесого Солнца утаил от своей старшей сестры то, что он сотворил. В мире людей кипел хаос, но Валент оставался безмятежным, словно всё происходящее было для него лишь забавной игрой. Его мысли витали далеко за пределами человеческих страданий. Для него судьбы смертных были всего лишь нитями в огромной сети его собственного замысла…
Когда он решил ускорить пророчество, отправив священникам своё Божественное послание, Валент искренне верил, что делает всё правильно. Он видел хаос, поселившийся в людских сердцах, и посчитал, что настало время истребить зло. Но, как часто бывает с богами, его вмешательство не принесло ничего, кроме разрушения.