Нилу довелось еще раз услышать о своей давно пропавшей леди. Как-то вечером, когда он направлялся в ресторан чикагской гостиницы, к нему подошел широкоплечий мужчина с открытым загорелым лицом, и оказалось, что он — один из тех мальчишек, с кем Нил водил компанию в Суит-Уотере.
— Я — Эд Элиот. Я тебя сразу узнал. Неужто, думаю, Нил? Может, пообедаем вместе? Я обещал одному твоему старому другу передать тебе весточку, если когда-нибудь нам доведется свидеться. Помнишь миссис Форрестер? Ну так вот, я встретил ее в Буэнос-Айресе через двенадцать лет после того, как она уехала из Суит-Уотера.
Они сели за столик и заказали обед.
— Понимаешь, я ездил в Южную Америку по делам. Я теперь горный инженер. Ну и прожил некоторое время в Буэнос-Айресе. Раз вечером в одном из тамошних шикарных отелей устраивали не то банкет, не то что-то в этом роде, и я как раз вышел из бара в холл, где собирались гости, а к подъезду подкатила машина. Я поначалу ни на кого внимания не обратил, а потом услышал, как одна леди засмеялась, и узнал миссис Форрестер — смех у нее ни капли не изменился. Она была вся в мехах, а на голове шарф, но когда я увидел ее глаза, больше уже не сомневался. Подошел к ней и заговорил. По-моему, она обрадовалась, узнала меня, заставила вернуться в отель, и мы с ней разговаривали до тех пор, пока муж не пришел звать ее к столу. Да, да, она снова вышла замуж за богатого чудака-англичанина по имени Генри Коллинз. Он родился в Южной Америке, сказала она, но встретились они в Калифорнии. Она рассказала, что они живут на большом ранчо и приехали оттуда на этот банкет на собственной машине. Потом я навел справки и выяснил, что ее муж — старик с характером. До нее был женат дважды, один раз на бразильянке. Говорили, что он богат, но неуживчив и довольно скуп. Хотя, похоже, у нее недостатка ни в чем не было. Они разъезжали в шикарном французском автомобиле, с ней всегда горничная, с ним — лакей. Нет, не думай, она вовсе не так уж изменилась. Конечно, она была сильно накрашена, там все женщины красятся, напудрена, да и нарумянена, по-моему. Волосы у нее были совсем черные, чернее, чем мне помнилось, видно, она их подкрашивала. Она пригласила меня в гости к ним на ранчо, и муж, когда пришел за ней, тоже звал приезжать. Она про всех наших расспросила, а потом и говорит: «Если увидишь когда-нибудь Нила Герберта, передай ему привет от меня и скажи, что я часто его вспоминаю». И добавила еще: «Скажи ему, что у меня все сложилось удачно. Мистер Коллинз — добрейший из мужей». На обратном пути я зашел в твою контору в Нью-Йорке, но ты был где-то в Европе. Прямо чудеса, как миссис Форрестер снова воспряла, ведь когда она уезжала из Суит-Уотера, она казалась человеком конченым.
— Как ты думаешь, — спросил Нил, — она еще жива? Я бы съездил к ней повидаться.
— Нет, она умерла года три назад. Я это знаю наверняка. Когда она уехала из Суит-Уотера, то, где бы ни была, каждый год присылала чек, чтобы в день памяти павших положили цветы на могилу капитана Форрестера. А три года назад пришел перевод и письмо от ее англичанина с просьбой ухаживать за могилой капитана «в память о моей покойной жене Мариан Форрестер Коллинз».
— Значит, можно не сомневаться, что о ней до самого конца заботились и пеклись. Слава Богу! — сказал Нил.
— Я так и знал, что ты порадуешься за нее, — отозвался Эд Элиот, и лицо его потеплело. — И я был рад.
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.