— Ну, не так уж много. И мне это нужно: ведь сегодня такая ночь, — со значением ответил Элингер.
Миссис Форрестер нервно поправила выбившийся локон.
— Уже не ночь, а утро. Ложись и спи, пока не выспишься. Но будь осторожен. Я точно слышала — кто-то крался по лестнице в одних чулках. Спокойной ночи, — она положила руку на его рукав, белые пальцы прильнули к черному сукну, как кусочки бумаги к намагниченному железу. И хотя прикосновение было едва ощутимым, оно обожгло Элингера, пронзило каждую клеточку его существа. Он глубоко вздохнул, так что широкая грудь поднялась, и посмотрел на миссис Форрестер с высоты своего роста. Она опустила глаза.
— Спокойной ночи, — тихо повторила она и быстро повернулась к двери, но подол ее черного платья обвился вокруг его ноги, от трения бархата о сукно раздалось легкое потрескивание, высеклись искры.
Оба вздрогнули.
С минуту они стояли, глядя друг на друга, потом миссис Форрестер выскользнула за дверь. А Элингер, сложив на груди руки, остался у камина и, сжав капризные губы, устремил хмурый взгляд в огонь.
5
Когда на следующий день Нил поднялся на холм, из-за угла дома как раз выскочила пара черных пони, запряженных в легкие двухместные сани, и остановилась перед входом. На крыльце появилась миссис Форрестер, одетая для прогулки. За ней вышел Элингер, его длинное, подбитое мехом пальто с блестящим каракулевым воротником было красиво отделано спереди шнуром и застегнуто на все пуговицы. Он выглядел еще более самоуверенным и пышущим здоровьем, чем накануне. Румяное лицо под козырьком фуражки ясно выражало, что он доволен собой и жизнью.
Миссис Форрестер весело крикнула Нилу:
— Мы едем на реку за кедровыми ветками к Рождеству! Ты побудешь с Констанс? Она, кажется, немного обиделась, что мы ее не берем, но большие сани сломались. Уж пожалуйста, будь так добр, утешь ее!
Она сжала руку Нила, доверительно улыбнулась ему и села в сани. Элингер вскочил за ней, сел рядом, и они понеслись вниз с холма под веселый звон бубенчиков.
Мисс Огден оказалась в гостиной. Сидя у камина, она раскладывала пасьянс и явно была не в духе.
— Входите, мистер Герберт. Могли бы они и нас с вами взять с собой, вы не находите? Мне бы тоже хотелось посмотреть эту речку. Терпеть не могу сидеть взаперти.
— Так пойдемте, прогуляемся. Я могу показать вам город.
Констанс, казалось, не слышала Нила. Она то и дело морщила короткий нос, отчего складки у губ непрерывно подергивались.
— А почему бы нам с вами не нанять сани в городской конюшне? Мы бы тоже поехали на реку. Я надеюсь, Суит-Уотер не частная собственность? — возмущенная Констанс нервно хихикнула и выжидательно взглянула на Нила.
— Нет, в такое время в конюшне уже ничего не получишь. Все упряжки разобраны, — твердо ответил он.
Констанс посмотрела на него недоверчиво, склонилась над карточным столом и повела пухлыми плечами. Ее пушистые светлые волосы были уложены вокруг головы и скреплены сзади узкими черными бархатными лентами.
Пони миновали второй ручей и затрусили по проселочной дороге к реке. Миссис Форрестер дала выход своим чувствам и озорно рассмеялась:
— Ну, надеюсь, Констанс за нами не гонится? И с чего она взяла, что тоже поедет? Господи, какое счастье, что мы вырвались!
Она вздернула подбородок и втянула в себя воздух. День выдался пасмурный, солнце не проглядывало, воздух был сухой, мороз несильный.
— Бедный мистер Огден! — вздохнула миссис Форрестер. — Без своих дам он куда веселее! Они его совсем одолели. Признайся, ты рад, что не женился?
— Я рад, что не завел некрасивую жену. Зачем Огдену-то это понадобилось? Денег она не принесла, а у него они всегда водились, во всяком случае он никогда не нуждался.
— Ну ладно, завтра они уедут! Бедняжка Констанс! Из-за тебя она совсем в дурочку превратилась. Воображаю, как весело проведет с ней время Нил! — И она расхохоталась, будто печальная участь Нила очень ее забавляла.
— А что собой представляет этот юнец? — Элингер попросил миссис Форрестер подержать вожжи, пока он достанет из кармана сигару. — Зачем он тебе нужен?
— Он славный мальчик, застрял здесь не по своей воле, как мы все. Хочу его помуштровать, чтобы из него вышел толк. Он предан мистеру Форрестеру. Красивый юноша, правда?
— Как тебе сказать…
Они свернули на боковую дорогу, вьющуюся вдоль берега Суит-Уотер. Элингер придержал пони и опустил каракулевый воротник.
— Ну а теперь, Мариан, дай взглянуть на тебя.
Миссис Форрестер прикрывала лицо муфтой, защищаясь от хлопьев снега, летевших из-под лошадиных копыт. Не опуская муфты, она искоса взглянула на своего спутника.
— Ну и как? — задорно спросила она.
Он взял ее под руку и сел пониже в санях.
— Могла бы посмотреть на меня и поласковей. Я так давно не видел тебя. Черт знает сколько времени прошло.
— Может быть, даже слишком много, — тихо проговорила она. От его долгого пожатия насмешливый взгляд ее заметно смягчился. — Да, давненько мы не виделись, — повторила она беспечно.
— А почему ты не ответила на мое письмо? Я отправил его одиннадцатого.
— Не ответила? Но на телеграмму-то ты мой ответ получил?
Он нагнулся к ней, но она отстранилась.
— Смотри-ка лучше за пони, дорогой, а то они вывалят нас в снег.
— Ну и пусть! Я только рад буду, — сквозь стиснутые зубы ответил Элингер. — Так почему все-таки ты мне не написала?
— Ох, не помню! Да и ты ведь тоже не слишком часто мне пишешь.
— А чего ради писать? О моих чувствах ты упоминать запрещаешь. Считаешь, что это рискованно.
— Конечно, рискованно, да и глупо. Но теперь прочь осторожность! Во всяком случае, излишнюю! — она тихо засмеялась. — Раз мне суждено торчать здесь всю зиму одной и стареть, я бы хотела, — она накрыла его руку своей, — я бы хотела, чтобы мне было что вспомнить.
Элингер зубами стащил с руки перчатку, поглядел на уходящую вдаль дорогу, на заснеженные уступы берега, и в глазах его появился какой-то волчий блеск.
— Осторожней, Фрэнк. Кольца! Ты делаешь мне больно!
— Чего же ты их не сняла? Раньше всегда снимала. Ну что, остановимся здесь? Это и есть твои кедры?
— Нет, поедем дальше, — очень тихо отозвалась миссис Форрестер, — там кедры лучше, они в лощине. Она глубокая, укрыта со всех сторон.
Элингер посмотрел на нее. Она сидела, отвернувшись, и его полные губы искривились в усмешке. Сейчас ее голос звучал иначе, он узнал эти интонации. Не проронив 48 больше ни слова, они понеслись дальше по извилистой дороге. Миссис Форрестер слегка склонила голову, ее лицо было полускрыто муфтой. Наконец она велела Элингеру остановиться. Справа от дороги он увидел рощу. За ней между крутыми склонами пряталось пересохшее старое русло. О его изгибах можно было догадаться по неподвижным темным верхушкам кедров, выглядывавших из лощины.
— Посиди минутку, — сказал он. — Я распрягу лошадей.
Когда начало смеркаться и на снег легли синие тени, один из братьев Блюм — Адольф, — бесшумно выслеживавший в роще зайцев, наткнулся в кустах на пустые сани. Увидев привязанных, нетерпеливо бьющих копытами пони, Адольф снова отступил за деревья, прилег у поваленного ствола и стал ждать, что произойдет дальше. В его жизни мало чего происходило, разве что погода преподносила сюрпризы.
Внезапно из лощины до него донеслись тихие голоса. Они приближались. Скоро на дорогу вышел высокий незнакомый мужчина, гостивший у Форрестеров. На одной руке у него висела бизонья полость, на другую опиралась — подумать только! — сама миссис Форрестер. Они шли медленно, целиком поглощенные друг другом. Подойдя к саням, мужчина расстелил полость на сиденье и взял миссис Форрестер за талию, будто хотел поднять и посадить в сани. Но вдруг он крепко прижал ее к себе, а она спрятала лицо у него на груди, уткнувшись в его черное пальто. И так они стояли очень долго.
— Да, а как быть с этими проклятыми ветками? — спросил мужчина, усадив ее наконец в сани и укутав бизоньей полостью. — Может, вернуться и нарубить?