— Пора отправляться!
— Да, пора…
Без всякого шума, рождаемого обычно пропеллером и мотором, зет-подводка скользнула по водной глади. Сделав два — три круга над местом взлета, аппарат круто забрал в высь, и вскоре перистые облака оказались внизу.
Океанский простор ширился. Разноцветные полосы воды уходили в синюю муть, фиолетовою каймою гранича с небесной лазурью.
Незаметно, как минута, пролетел час.
Пассажиры самолета, не отрываясь, смотрели кругом, взволнованные необычайной мощью открывающихся панорам.
— Пожалуй, там остров? — указал юнга к западу.
Действительно, пепельно-васильковым узором над водой вырисовалась суша. В направлении к черному материку сползал едва заметной букашкой ост-индский пароход, совершающий рейс от Калькутты до Мадагаскара.
Кругом расстилался необъятный морской простор. Вверху и внизу голубел одинаковый лазурный покров.
Аппарат взлетал выше и выше. Прозрачный остов его позволял видеть все вокруг. О каждой минутой полотнище африканского материка наростало и надвигалось.
Путешественники не могли даже в сильные бинокли различить в деталях красоты тропической Африки. Проплывавшая под ними густая сочность тонов, многообразие их, калейдоскопическая смена ярких пятен — все было ново, необычайно и красочно. Настроение поднималось, нарастала бодрость. Радость бытия опьяняла путешественников.
Вдруг… Трудно было понять, воображаемые ли нарождались звуки, лились ли подлинные звуки симфоний. Когда они разрослись в явственно уловимую мелодию, юнга понял, что Ибрагимов включил радио. Рассеянные в эфире космические волны, пойманные радиоприемником, звучали сейчас путешественникам. Исходили они из Москвы. Работала станция Коминтерна.
— Сто шестьдесят километров высоты! — воскликнул юнга.
— Раньше люди погибали на одиннадцатом километре, — рассеянно отозвался монтер.
— И думали, что окружающий нашу планету слой атмосферы не превышает семидесяти километров, — в тон ему произнес геолог.
Через три часа Ибрагимов скомандовал снизиться.
Самолет скользнул по наклонной вниз.
Иванов переставил флажок на карте южней на семьдесят градусов.
— Две тысячи триста тридцать пять километров в час! — об’явил матрос скорость полета.
Зет-подводка черкнула морские волны, взлетела несколько раз, как мяч, покружилась недолго над океаном и, плескаясь, осела на воду. Африканские берега растаяли уже давно. На северо-западе за горизонтом.
Экспедиция находилась уже за полярным кругом. Здесь было гораздо холоднее. К тому же ветер дул с юга, из более холодных районов; поэтому температура резко отличалась от той, какая была час назад.
Отчасти это обстоятельство, а главным образом прямая задача экспедиции — обследование Шекльтоновского кряжа — заставила подводку снова нырнуть в воду. Океан в этом месте был гораздо мельче: всего полтора — два километра глубины. Бесконечной цепью развертывались неведомые подводные горы и дикие, разделенные широкими аллеями долины.
Освещая свой путь икс-прожектором, подводка быстро неслась к полюсу. В пучине царили те же виды животных, те же глубоководные кораллы, что и в покинутом исследователями районе, и только поверхностные слои кишели иными формами. Появились стада южных китов. Шумно плескались они в сумрачных волнах… Облачное небо окрашивало океан в цвета вороненой стали. Семь с лишним тысяч километров прошла подводка в течение четыре часов.
На вечерней заре экспедиция встретилась с неожиданным затруднением. Путь преградила странная наползающая громада. Глубина полярного моря здесь не превышала ста метров. Подводка убавила ход и медленно продвигалась вперед, отыскивая проход в подводном барьере.
Неожиданно перед судном выросла громадная стена. Она поднималась, по видимому, до самой поверхности; поперечник ее равнялся многим десяткам километров.
Путешественники заметили, что в некоторых местах между подошвой стены и дном океана зияют полости. Были ли придонные пещеры, подводные ли тоннели, — трудно было определить.
— Что вы думаете об этом? — спросил Ибрагимов геолога.
Тот недоуменно покачал головой.
— Надо, пока не поздно, повернуть назад! — решил Ибрагимов.
Однако было уже поздно.
Раздался хрустящий шорох. Подводка остановилась, дальше она не могла продвинуться ни на метр. Путешественники оглянулись. Такая же, как впереди, стена сомкнулась и сзади. Экспедиция оказалась в ловушке.