Блейд согласился, что такой вариант развития событий исключить нельзя. Черноволосая Идрана казалась серьезным противником и, попав к ней в руки, он может считать себя мертвецом. Но Вайала… Эта юная бреггани поразила его! Она была готова рискнуть жизнью, если он попросит… Да, в смелости ей не откажешь!
Блейд наклонился и крепко поцеловал ее.
— Спасибо, милая. Ты не только красивая, но и очень храбрая девушка. Но в город мы не пойдем.
Она улыбнулась, покраснела и, пытаясь замаскировать смущение, начала складывать в мешок вещи.
Через несколько минут они собрались в дорогу. Блейд наклонился, поднял спутанную веревку, которой вчера связал пленницу, и покрутил в воздухе. Губы девушки вновь тронула улыбка; теперь их соединяли иные, более надежные узы. Широко размахнувшись, странник швырнул веревку в ручей, течение подхватило ее, и вскоре намокший ком скрылся вдали. Он кивнул Вайале.
— Идем, малышка. На юг, в Триречье! Что ты знаешь о тех землях?
Вайала, заслонившись ладошкой от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь листву, задумчиво изучала зеленый тоннель, в котором катил свои воды поток. Наконец она вытянула руку и уверенно заявила:
— Этот ручей бежит к Даю. Большая река, но Орила еще больше! А за ней — еще одна… не знаю, как называется… Говорят, что вода в ней цвета глины… — девушка подняла глаза на Блейда. — В те места бреггани ходят редко. Там — Сенар Хаср, лес сенаров… не такой, как Хасрат, с обычными деревьями…
— Однако вашим женщинам случалось бывать в нем?
— Да, — с явной неохотой признала девушка, — В Хасрате сенаров немного и, когда нам нужны рабы…
Блейд понимающе кивнул.
— Туда ходят большие отряды?
— Две-три сотни воинов. Не все возвращаются домой… Сенары свирепы! — бреггани помолчала и добавила: — Но наши никогда не заходили южнее Дая.
— Однако ты знаешь про большую реку, Орилу, и еще одну, с бурой водой…
— Знаю. У нас сохранились старые карты. Там и там, — Вайала показала на юг и запад, — горы. Каменный Серп… Там, — теперь ее рука вытянулась на восток, — море. Рассказывают, что неподалеку от дельты Орилы когда-то стоял город… огромный, куда больше Брегги… Он погиб, и земли те прокляты.
— Прокляты? Я не верю в проклятия и хотел бы взглянуть на него.
Вайала смерила странника задумчивым взглядом.
— На месте города пустошь, и камни в ней светятся по ночам фиолетовыми огнями. Среди них бродят жуткие чудища, порождения саммара. Никто не ходит туда. Блейд, — она сделала паузу, потом решительно тряхнула головкой: — Но если ты решишь идти, я тебя не оставлю.
— Я уже говорил, что ты — смелая девушка.
Поудобнее пристроив лук за спиной, Блейд повернулся к югу и зашагал вдоль ручья. Жуткие чудища, порождения саммара… как и эти исполинские деревья… Он покачал головой. В его цивилизованном мире это явление назвали бы мутацией, а саммар, ядовитую пыль, радиоактивным облаком ядерного взрыва. Но это значило, что он путешествует в тех местах, где некогда выпали смертоносные осадки! Внезапно похолодев, Блейд обернулся к девушке.
— Ты говорила вчера, что те, кто ходил в мертвые земли за горным хребтом, умирали от страшной болезни. А из Хасрата все возвращаются здоровыми?
Вайала кивнула.
— Да. Теперь здесь безопасно, как и в мертвых землях.
— Откуда ты знаешь?
— Мы чувствуем это. Разрушение многое изменило… растения, животных и нас самих. Там, где осталось древнее зло, кожа начинает гореть. Чем опаснее место, тем сильнее жжение…
— Разве те, кто отправлялся за хребет, не испытывали таких ощущений?
— Испытывали, — она снова кивнула.
— Зачем же туда ходить?
Девушка пожала плечами.
— Много причин. Одни рисковали жизнью из любопытства, других изгоняли из Брегги… Были и такие, которые искали древние города.
Блейд хмыкнул и потер висок. Потомки оривэй в Иглстазе тоже искали древние города; к счастью, эти поселения не были радиоактивными, иначе он не вернулся бы домой из своего шестнадцатого странствия. Впрочем, оривэй были мудры и давно не использовали опасных технологий. Тут, в Брегге, все было иначе…
Они шли без остановок до полудня. Блейд заметил, что деревья становятся ниже, оплетающие их лианы — тоньше, а листья, которые раньше походили на зеленые платформы, способные легко выдержать вес человека, теперь не превышают размерами обеденного стола. Ручей стал полноводнее, затем внезапно расширился, образовав небольшое озерцо с чистой водой, заросшее по берегам кустами с крупными желтыми ягодами. Здесь путники сделали привал. Ягоды были сладкими, как спелые сливы, и хорошо утоляли голод.
Блейд стоял по пояс в воде, споласкивая липкие от сока пальцы, когда услышал полный ужаса крик Вайалы. Казалось, все демоны ада напали на бедную девушку; она вопила так, что птицы в древесных кронах испуганно приумолкли. Чертыхнувшись, странник выскочил из пруда и бросился к ней, на ходу вытаскивая меч.
У кустов, подаривших им обед, стоял здоровенный сенар, размахивая сучковатой палицей; в пяти шагах от него Вайала прижалась к стволу, выставив перед собой кинжал. Впрочем, футовый клинок был плохой защитой от тяжелой и длинной дубины, и Блейд решил, что его потревожили не напрасно. Приглядевшись, он заметил на животе дикаря большой треугольный шрам, по которому опознал позавчерашнего знакомца. Этот парень продемонстрировал изрядную ловкость во время схватки с бреггани и, значит, был куда опаснее прочих своих соплеменников.
Во всяком случае, мозгов у него побольше, подумал Блейд, взмахом руки приказав Вайале, чтобы она отошла подальше. Девушка быстро скользнула ему за спину; теперь дубинка сенара не могла до нее дотянуться, и вопрос безопасности был решен. Оставалась сущая ерунда: выпустить кишки из волосатого.
Дикарь злобно оскалился и поскреб живот скрюченными пальцами. Теперь, вблизи, он показался Блейду меньше похожим на апи: лоб у него был повыше, и челюсти не такими мощными. Пожалуй, его заросшая бурым волосом физиономия скорее напоминала человеческое лицо, чем морду обезьяны.
Толстые губы вдруг раздвинулись, и сенар вполне членораздельно произнес:
— Ты, слизняк, — он угрожающе помахал дубиной, — что ты делать в нашем лесу?
Блейд, пораженный, обернулся к девушке.
— Они умеют говорить?
— Не только говорить, — в ее лице не было ни кровинки.
Волосатый продолжал чесать брюхо, размышляя вслух:
— Тут наш лес, тут не место голокожим слизнякам… Все, что в лесу -наше… Нуг-Ун великий воин… он убить голокожего… взять себе самку… взять блестящую палку… Ха! Так и сделать!
— Слушай, великий воин, ты не получишь эту женщину, — ухмыльнулся Блейд. — А вот блестящую палку в брюхо — наверняка.
Сенар презрительно сплюнул.
— Ты, слизняк, слабый… все голокожие такие. Они драться острыми палками… драться нечестно… Не как сенары, — он поднял мощные лапы и грозно зарычал.
Вайала испуганно вскрикнула и отступила на пару шагов.
— Великая Мать-Заступница, помоги нам… защити и спаси, милосердная… — запричитала она, снова выставив перед собой клинок.
Блейд протянул руку, выхватил нож из ее ослабевших пальцев и задумчиво взвесил его на ладони. Клинок был неважно сбалансирован и не очень удобен, но, с другой стороны, сенар казался весьма крупной мишенью; по такой не промажешь. Существовали и другие варианты: он мог проткнуть дикаря мечом или стрелой. Впрочем, этот НугУн внушал страннику определенную симпатию -гораздо большую, чем Ша и Сис, два волосатых молодца из Уркхи, которую он посетил пару лет назад. Не сводя взгляда с дикаря, Блейд крикнул Вайале:
— Потише, малышка! Где твоя храбрость? — Потом он повернулся к сенару: — Слушай меня, Нуг-Ун! Ты хочешь эту самку? — он кивнул на съежившуюся от страха Вайалу.
Дикарь поднял косматую голову, и в лицо Блейду изпод нависшего лба уставились круглые карие глаза. В зрачках сенара светилось гораздо больше разума, чем он мог предположить; все-таки это лесное чудище было человеком.
— Да! — сказал Нуг-Ун. — Голокожие с гор забирать всех хороших самок. Сенарам — только больных и старых. А эта, — он ткнул толстым пальцем в сторону Вайалы, — хорошая! Молодая!