Если судить по бесчисленным фильмам, снятым о египетских пирамидах, проклятьях, мумиях и прочих ужасах, то впереди нас, наверняка должны были ожидать ловушки, высушенные мертвецы, обернутые бинтами и другая нечисть.
— Как думаешь, а мумии там будут? — озвучил мой вопрос Петропавел.
— Очень на это надеюсь, — честно ответил я, — По крайней мере, это что-то понятное, родное (пусть и в рамках планеты Земля). Но если это опять будет плод чьей-то больной фантазии, то нам придется выкручиваться из замеса.
Павел поднял вверх руку:
— Тогда я тоже голосую за мумию!
Естественно, это не могло не вызвать у меня улыбки.
— Ну, тогда поспешим в Пирамиду!
Вопреки нашим ожиданиям в мавзолей мы попали безо всяких проблем. Здание, как виделось мне, было публичным и имело несколько входов и выходов. Так что первоначальная версия о том, что это место чего-то захоронения, встала под большим вопросом.
Мы двигались по широкому коридору и глазели на стены расписанные письменами, перевести которые нам было не под силу. Здесь не было росписей и икон, которые характерны для православных храмов, однако меня не покидало чувство, что строение это имеет культовый, или религиозный статус.
Все встало на свои места, когда мы вошли в огромный зал, посреди которого стоял куб из зелёного мрамора.
Уж не знаю из-за чего, но сердцу моему сделалось тревожно при виде этого архитектурного элемента, из-за которого, как я подозревал, и было построено всё это величественное здание.
Я даже чуть замедлил шаг. Петропавел же напротив, поспешил к мраморному блоку.
— И всё таки — усыпальница! — Провозгласил он, глядя через толстое стекло, которым был накрыт блок, имеющий внутри нишу.
А я стаял как вкопанный, потому что внутри мраморного саркофага лежала моя Агния!
Глава 26
Когда первоначальный шквал эмоций немного поутих, я наконец то смог рассуждать здраво.
Естественно, это была ни Агния, хотя сходство с моей бывшей было поразительным. Удивило меня то, как раз моя собственная реакция, возникшая в самое первое мгновение — а именно то, что я, как и прежде, посчитал её своей.
Конечно же Агния давно не была моей. Так же как и то, что девушка в саркофаге чем-то неуловимо отличалась от той Агнии, которую я знал. И дело было даже не в особых идеально правильных чертах лица. Скорее всего это была печать характера: властного, несгибаемого. Нечеловеческого!
— Должно быть это какая-то местная Богиня! — Первым озвучил мои мысли Петропавел.
Возразить что-либо на это мне было нечего: ну, сами посудите — зачем строить храм, или усыпальницу для мертвого правителя, некогда управляющего этим Городом, или даже страной, а затем превращать его в публичное место?!
Нет, эта незнакомка с такими знакомыми чертами лица могла быть лишь богиней, неведомого нам культа.
И в этот миг с нами вновь заговорил Город:
ВОИН И МЕНЕСТРЕЛЬ, Я СПРАШИВАЮ ВАС: — ГОТОВЫ ЛИ ВЫ ВЕРНУТЬ К ЖИЗНИ НАШУ БОГИНЮ?!
— Готовы! — подтвердил Петропавел, на мгновение опередив меня.
Всего лишь одно мгновение, но именно тогда я почувствовал первый укол ревности!
Голос игры продублировал очевидное, а мы с Павлом остались в раздумьях. Нам не дали никаких зацепок, никаких дополнительных заданий — просто поставили перед фактом.
— Квест! — констатировал очевидное Павел, — С чего начнём?
Хороший вопрос!
Я бы начал с того, почему меня так задело то, что Петропавел первым откликнулся на предложение о воскрешении Агн… Богини.
Но в слух я сказал совершенно другое:
— Может быть стоит, как это бывает во множестве сказок — просто поцеловать спящую принцессу, царевну, или, как в нашем случае, Богиню?
— И поцелуй истинной любви вернет Её к жизни… — Произнес Павел не отрывая глаз от лица девушки.
И вновь в душе моей шевельнулась холодная змея ревности.
Вот только открыть саркофаг оказалось не так-то легко.
Если честно, то в этом деле мы не смогли продвинуться даже на миллиметр (хотя справедливости ради, стоит сказать, что речь тут, скорее всего, идет на десятые миллиметра, или микроны).
Впустую ухлопав солидные запасы силы и выносливости, мы, наконец то, отступились.
— Нет, нужно искать другой способ, — растрепав пятерней светлые волосы, задумчиво произнес Петропавел.
— Так не терпится поцеловать Богиню? — поинтересовался я, старательно удерживая улыбку на лице, и пытаясь превратить мою озабоченность в шутку.