— Тогда припомни и ты милую девушку. Она могла пожертвовать собой ради любви, — слова Марса сочились ядом. Он повернулся к Венере, с горькой улыбкой рассматривая красивое лицо.
Венера не отвела глаз и не смутилась. Лишь руки девушки прижались крепче к телу. Она нерешительно приблизилась к краю, упираясь в невидимую стену. Светлые глаза поднялись к потемневшему небу. Наступала ночь, и звёзды практически усыпали чистые небеса.
— Я богиня любви и красоты, война не мой удел, — тихо прошептала она.
Марс поморщился, словно от неприятного звука. Но голос Венеры был чист и нежен, как журчание горного ручья. Обманчиво пустая красота.
— Тогда что есть любовь, если она ограничена одной красотой, — он развернул Венеру к себе и больно сжал ее подбородок. Венера не шелохнулась и не закричала. Её дыхание оставалось ровным, а глаза были иллюзорно спокойны. Она не отступила и когда лицо Марса приблизилось ближе.
— Мы должны отречься от всех привязанностей. В этом наша божественность и наказание. Но я ещё чувствую жизнь Матиаса в тебе.
Слова ударили больнее, чем возможная пощёчина. Плечи Матиаса дёрнулись, и он опустил голову. Неожиданная боль в сердце пронзила тело. Она права: он чувствовал, слишком близко принимал всё происходящее.
— Меня забыли на два века, если не больше. Как ты предлагаешь на это реагировать? — перешёл он в оборону. Венера вздохнула, на это раз она просто прижалась к телу Марса, упираясь головой в каменную грудь мужчины.
— Гордыня не должна мешать нам, Марс.
Венера оплела руками торс Марса. Её золотистые волосы рассыпались в его руках. Он поглаживал длинные пряди, задумчиво смотря вдаль. Слова Венеры задели больную струну в душе. Гордыня — имела ли она место в его поступках?
— Помнишь, первую богиню любви — Нерио? Она исчезла, даря жизнь мне. Её привязанность стала слишком велика, она перестала разделять людей и себя. Слишком яркими стали чувства.
— Со мной этого не произойдёт, — уверенно произнёс Марс, отклоняясь от Венеры. Она не препятствовала и сдвинулась на расстояние вытянутой руки.
— Не буду спорить. Но помни, римляне поклонялись тебе, как справедливому богу. Они не считали тебя кровавым диктатором.
— С каких пор богиня любви начала судить меня? — Марс приподнял брови, переводя слова девушки в шутку. Но она не рассмеялась, глаза Венеры опасно сверкнули.
— С тех самых пор, как бог войны начал испытывать противоречиво опасные чувства, — богиня резко развернулась, вышагивая из комнаты. Её поступь звенела по замку несколько непрерывных минут.
Длинные пальцы Матиаса сжали вески. Тело безжизненно упало на пол и он сжался, как обиженный ребёнок. В голове эхом отдавались слова Венеры, она говорила правду.
В дверь тихо постучались, затем просунулась голова Эрики. Она осторожно прошла внутрь, не дожидаясь разрешения.
— С тобой всё в порядке? — Эрика присела рядом, глаза смотрели с заботой и состраданием. Марс зажмурился, увидев этот взгляд. Он был слишком человечным и знакомым.
— Нет. Я слишком горд, чтобы вернуться, — пробормотал он.
Эрика сложила руки на коленях и закусила губу, стараясь не мешать. Говорить слова утешения не имело смысла.
— Это не гордыня. Это страх, — прошептала жрица.
Марс повернул голову в сторону девушки, она сказала, то что он не смог произнести. То, чего не понимала Венера. Это чувство осталось от Матиаса. Его страх и бессилие.
— Мне страшно, — неожиданно тихо, одними губами произнёс Матиас. — Я бессилен, — он сжал руки на голове, теснее склоняясь к коленям.
Эрика села на колени перед богом. Одним сильным движением, жрица подняла голову Матиаса и уставилась немигающим взглядом. В её глазах больше не плескалось сострадание. Она решительно мотнула головой.
— Ты не должен никому ничего доказывать. Бог войны сам решает когда начать битву.
Марс слабо улыбнулся, он никогда не чувствовал такого бессилия. Но слова Эрики придали ему сил и энергии. Он поднялся и отряхнул одежду.
— Ты права. Только я смогу решить, когда назначить битву. А это значит, что мне решать, когда предстать перед братьями.
Эрика молчаливо поднялась, приклоняя голову. Она не успела сдвинуться, когда Марс подошёл ближе и легко коснулся её щеки. Лицо Матиаса просветлело добродушной улыбкой, Эрика тоже не удержалась и улыбнулась.
— Спасибо, — просто тихо прошептал он, наклоняясь ближе. Их лбы соприкоснулись, а глаза закрылись. Руками Марс обхватил тонкие пальцы девушки. Эрика поняла, что по её щекам текут слёзы. Она не могла их остановить и постаралась отстраниться.
— Значит, завтра мы выдвигаемся, — прочистив горло, более бодро проговорила жрица. Она даже состроила улыбку, которая поникла слишком быстро.
— Да, — Марс кивнул, поворачиваясь спиной к Эрике. Тихими шагами она покидала комнату.
Напоследок, Марс не удержался и обернулся. Эрика замерла перед широкой дверью. Её пальцы крепко сцепили рукоять. Глаза двоих отчаянно встретились, никто из них не смог отвести взор. Оба прочитали во взгляде друг друга печаль, сокрытую в безнадёжности.
Глава 11.
Марс поднял голову вверх, позволяя ветру оплести волосы и лицо. Порывы природы словно обыскивали его. Бог прошептал нужные слова, и тени выбрались наружу. Холодные чёрные сгустки направились высоко в облака, расчищая лестницу из звёзд. Красивое и завораживающее зрелище запечатлелось на небе.
— Нам пора, — Марс махнул рукой Венере. Она довольно улыбнулась, на прощание кивая жрицам. Быстрыми шагами богиня подошла к другу.
— Спасибо, — прошептала она. Венера чуть заметно коснулась пальцами руки Марса.