— Ты уверена? — наклонившись, она добавляет: — Потому что когда я развлекаюсь, я пускаюсь... во все тяжкие.
Озорство, пляшущее в ее глазах, заставляет меня задуматься.
— Ладно, набей её где-то, чтобы я не видела, на всякий случай.
Она хихикает.
— Хорошая идея, рыжеволосая.
Мы сходимся во мнении насчет места — поясница. Я притворяюсь, будто именно слова Тейси убеждают меня, что это место с более толстой кожей и меньшим количеством нервов, но на самом деле это потому, что знаю, что Раф увидит ее, когда в следующий раз трахнет меня сзади. Мысль о том, как его живот прижимается к моей попке, а его горячая рука ласкает ее, вызывает во мне медленное возбуждение.
Тейси была права: ощущение царапания превращается в легкое жжение. Она работает тщательно, молча, кончики ее волос задевают мой позвоночник.
Когда гул пистолета стихает, я открываю глаза. Она протирает это место чем-то холодным и влажным, затем поднимается на ноги. К моему удивлению, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, она медленно отступает.
Я хмурюсь.
— Все готово? Куда ты идешь?
Она кивает на ручное зеркало на столе.
— Можешь посмотреть.
Рори перестает танцевать и прищуривается на мою поясницу. Когда её глаза расширяются, а челюсть отвисает, подозрение проникает в мои вены.
— Тейси... — шепчет она, сдерживая смех.
— Что такое? — я огрызаюсь, хватаю зеркало и неловко поворачиваюсь, чтобы посмотреть на ее работу. Когда знакомое имя в сердечке смотрит на меня в ответ, у меня кровь стынет в жилах.
Проходит пять длинных секунд. Я поднимаю глаза на Тейси, смотрящую на меня, как олень, попавший в свет фар.
— Ты сказала мне развлечься, — шепчет она.
Я бросаю зеркало на диван и опускаю топик.
— Да. А теперь я говорю тебе бежать.
Она выбегает за дверь прежде, чем я успеваю закончить фразу. Я бегу за ней, Рори и Рэн следуют за мной по пятам.
Смех Тейси разносится по винтовой лестнице.
— Мне жаль, ладно! Можешь вытатуировать на мне все, что захочешь, в качестве мести!
— Я собираюсь набить тебе огромный член!
— Это прекрасно, только не на моем лице, хорошо?
Когда мы пробегаем через кабинет Рафа, она уже на расстоянии вытянутой руки. Оглянувшись через плечо, она рывком распахивает дверь в библиотеку. Я следую за ней и резко останавливаюсь.
Мое дыхание замедляется, но сердце учащает биение.
— Боже, какая уродливая книжная полка, — бормочет Тейси, проследив за моим взглядом.
Рори подходит ко мне.
— Это книги Для Чайников? Похоже, тут вся коллекция собрана. Не могу представить, чтобы Раф их читал.
— Он и не читает, — шепчу я, у меня перехватывает дыхание.
— А кто же тогда?
Я сглатываю.
— Я.
В тишине ревет ветер. На каминной полке тикают часы. Я провожаю взглядом расколотое дерево, молоток на столе, шведскую инструкцию, разорванную пополам и брошенную рядом с мусорным ведром.
Рэн вздыхает и хватается за грудь.
— Вот видишь, я же говорила, что он джентльмен.
Глава седьмая
Разбитые костяшки пальцев с легким, как перышко, прикосновением. Шелковистый итальянский язык обволакивает черствые слова. Медленные облизывания, учащенное сердцебиение. Сладкое и кислое, горячее и холодное, противоречия действуют мне на нервы в игре в перетягивание каната.
Ненавижу то, что люблю каждую секунду этого.
Глухой удар заставляет меня проснуться. Я открываю глаза и понимаю, что звук издала Анатомия Для Чайников, выскользнувшая у меня из рук и упавшая на кремовый ковер. В полудремотном состоянии моему мозгу требуется несколько секунд, чтобы понять, что я в библиотеке не одна.
Раф откидывается в кресле напротив дивана, положив лодыжку на бедро, и крутит золотую покерную фишку между большим и указательным пальцами. Каждое вращение сверкает в лучах полуденного солнца, так же ослепительно, как и его присутствие.
Я не ожидала, что он вернется так скоро.
Его пристальный взгляд приковывает мой.
— Ты похожа на ангела, когда спишь, — прежде чем в моей груди снова начинается перетягивание каната, он ставит на стол стакан с водкой и добавляет: — Но твой храп однако, не такой уж и ангельский.
Я сажусь, подтягивая колени к груди в целях самосохранения. Как долго он там сидит? Наблюдает за мной? Уязвимость и беспокойство охватывают меня, вызывая желание съежиться и увянуть под теплыми солнечными лучами.
Вместо этого я поднимаю книгу и подхожу к беспорядочно сколоченной книжной полке. Трудно игнорировать то, как колотится мое сердце под тяжестью следящих за мной глаз Рафа.
Я провожу пальцами по желтым корешкам.
— Ты купил мне все книги Для Чайников.
— Мм… Уже нашла себе профессию?
— Ты пытаешься избавиться от меня или что-то в этом роде?
Его мрачный смех ласкает меня, как шелк.
— Что-то в этом роде.
Комната нагревается от двух невысказанных слов: спасибо тебе.