— Раф...
— Нико узнает, кто он такой. Может быть, и этот ублюдок Тор тоже. В Grand повсюду охрана. Я знаю, что это было десять лет назад, но...
— Он мертв, — выпаливаю я, приподнимаясь на локтях.
Раф замолкает, поднимая на меня глаза.
— Что?
Я обхватываю рукой кулон.
— Меньше чем через неделю он смотрел на меня со страницы некролога в Вестнике Дьявольского Побережья. Тогда я впервые поняла, что да, я действительно везучая, — я пожимаю плечами. — С тех пор я в это верю.
Такое чувство, что он стоит там целую вечность, брюки в одной руке, телефон в другой. Когда экран телефона темнеет, он бросает его на приставной столик и опускается на корточки рядом со мной.
— Блять, — это все, что он говорит.
— Блять, — повторяю я в знак согласия.
Он качает головой, на его губах появляется гримаса.
— Мне нужно прогуляться или что-то в этом роде. Я слишком взбешен, чтобы спать.
Я перекатываюсь на колени и смотрю на него.
— Тогда мы не будем спать.
Его взгляд опускается на мой, смягчаясь.
— Мне жаль, детка.
— Прости.
У него сводит челюсть.
— Не смей извиняться, — он придвигается ко мне, хватает меня за волосы и утыкается лицом в мою шею. — Ты не из тех девушек, которые просят прощения.
— Даже за то, что купила тебе уродливые носки?
Его смех щекочет мне кожу, и каким-то образом это чуток поднимает настроение.
— Они чертовски уродливы.
— Ты будешь их носить?
— Если ты этого хочешь, — он отстраняется, выражение лица снова омрачается. — Я и не знал, что мы обмениваемся подарками.
Я смеюсь над нелепостью его заявления.
— Ах, да все нормально. Полагаю, придется обойтись твоей черной Amex, Breitling и чертовой тонной денег, которые ты заплатил мне за то, чтобы я потрясла своей задницей перед твоим лицом.
Он наблюдает, как моя рука скользит по его груди, напрягаясь, когда я провожу пальцем по поясу его боксеров.
— Или... я приму это.
Он изучает выражение моего лица.
— Ты уверена?
Я обдумываю это всего полсекунды. По правде говоря, теперь, когда я поделилась своим секретом, у меня такое чувство, будто с моих плеч свалился груз. Хочу подкрепить это чем-то, что заставит меня чувствовать себя еще лучше.
— А какая у нас альтернатива? — я оттягиваю его пояс, и он с громким звуком шлепается обратно на живот. — Хочешь поговорить о наших чувствах?
Его глаза сужаются, опускаясь к моим губам.
— Думаешь, ты остроумная, да? — рычит он, прижимая меня к кровати. — Мой рождественский подарок тебе — это то, что я собираюсь трахнуть тебя так сильно, что ты...
Я притворно зеваю и кладу руку ему на лицо.
— Скучно. У меня их десять. Ты хоть сохранил чек?
Он рычит что-то о том, что я наглая сучка, затем его руки хватают мои и поднимают запястья над головой. Пока он изучает мое лицо, что-то темное мелькает в его глазах. Инстинкт самосохранения заставляет меня попытаться вывернуться из его хватки.
Его взгляд накаляется, когда он проводит томной дорожкой вниз по моей груди, останавливаясь на подоле футболки Рори, сглатывая.
— Тогда я трахну тебя нежно.
— Что?
Когда я в знак протеста сажусь, он пользуется случаем, чтобы стянуть футболку через мою голову, бросает ее в угол комнаты и ложится на бок.
— Шшш, — бормочет он, проводя пальцем по впадине, где моя талия переходит в бедро. — Ложись и расслабься.
Я молчу не потому, что податлива, а потому, что внезапно слишком ошеломлена, чтобы говорить. Медленно он отпускает мои запястья и подсовывает свое плечо мне под голову, так что лежу на сгибе его руки.
Мое тело окутано его теплой тенью, я купаюсь в интенсивности его взгляда. Несколько мгновений он наблюдает, как поднимается и опускается моя грудь, прежде чем провести костяшками пальцев между.
Дрожь пробирает меня до глубины души, соски напрягаются в предвкушении.
— Посмотри на себя, — говорит он хрипло. — Ты такая идеальная, Куинни, — мы оба наблюдаем, как его рука скользит по изгибу моего живота. — Каждый твой сантиметр сплошное совершенство.
— Я…
Мое возражение превращается в стон, когда его горячий рот прижимается к моей груди. Он сосет медленно, нежно, давая мне настолько мало, что все мои мышцы сжимаются в ожидании большего. Подняв глаза на меня, он проводит нижней губой по моей груди до ключицы, где слегка целует кулон.
— Никаких разговоров. Просто расслабься и позволь мне поклоняться тебе, — его глаза снова встречаются с моими, в них читается горячее отчаяние. — Пожалуйста.
Я неподвижна, смятение и конфликт пронизывают меня до костей. Это слишком мило. Это не подходит к таким словам, как «временно» и «на данный момент». Но затем он стягивает мои трусики с бедер, и я наблюдаю, как его рука исчезает между ними.