Прожив с ним более половины десятилетия, я уже должна была привыкнуть к его холодной, бесчувственной стороне. Я должна была считать его отчужденность нормальной. Но я думаю, что кто-то вроде меня никогда не сможет игнорировать эту его сторону, и я уверена, что, черт возьми, никогда не пойму этого.
Я опускаю руки по бокам, держась за дрожащую нить логики. – Я прыгнула раньше, чем должна была. Это был несчастный случай, а не вина Райана.
– Да, так оно и было. Ян был свидетелем этого, и я видел это на записи. Коля и Борис тоже. Этот ублюдок мог бы поймать тебя, но предпочел этого не делать.
– И ты видел все это через какие-то кадры?
– Верно, потому что, в отличие от тебя, я читаю в людях худшее, а не хорошее. На самом деле, я вижу только их плохую сторону, и этот белокурый ублюдок заслужил каждую пулю, которую я выпустил в его тело.
Мои губы дрожат, и тошнота нападает на меня от садистского оттенка в его голосе. Тон, который подразумевает, что он наслаждался каждой секундой убийства Райана и ни капли не раскаивается в этом.
– Ты даже не понимаешь, что сделал не так, не так ли? – шепчу я.
– Я только что сказал тебе, что он был причиной конца твоей карьеры, а ты говоришь, что я не прав?
– Да, Адриан! Ты ошибаешься, потому что ты исправил что-то уродливое чем-то еще более уродливым. Неужели ты думал, что я буду благодарна тебе за то, что ты кого-то убил? Или что мне будет лестно, что ты сделал это для меня?
– Я не ожидал, что ты будешь, нет. Вот почему я никогда не говорил тебе об этом.
– Чего еще ты мне не говорил? Есть ли где-нибудь ряд других тел, которые ты убил для меня?
Адриан в мгновение ока оказывается перед моим лицом, его рука тянется ко мне, прежде чем я успеваю убежать. Он сжимает мой подбородок между большим и указательным пальцами, заставляя меня смотреть на него.
– Ну и что с того, что они есть? А что, если они, черт возьми, есть? Ты назвала меня убийцей, дьяволом, монстром, преследователем, гребаным злодеем. Вот что делают злодеи, Лия. Мы убиваем ради наших конечных целей, и мы делаем это часто. Так что вынь свою голову из облаков и перестань притворяться, что ты не часть этого, не часть меня.
– Ты можешь наказывать меня сколько угодно, но ты не будешь извращать мою мораль. Я никогда не встану за убийство людей.
– Мне плевать, стоишь ты за этим или нет, но ты не будешь задавать мне вопросов, когда я приму решение с намерением защитить тебя.
– Решения типа убить Райана? – Я кусаюсь.
– Типа, пытать и убить Райана, да.
– П-пытать?
– У него не было привилегии умереть быстро, поэтому я ...
– Остановись! Я не хочу слышать подробностей.
– Ты подняла эту тему, чтобы услышать все о том, как я порезал его драгоценные ноги и растоптал их. Как я вонзил нож в его плоть и перерезал сухожилия, пока он вопил, умолял и мочился.
– Я сказала, чтобы ты остановился! – Мой голос задыхается, когда ужасные образы заполняют мою голову.
– Именно это я и делаю, Лия. Я не могу остановиться, когда дело касается тебя. Если бы у меня был шанс вернуться в прошлое, я бы оборвал его жалкую жизнь в тот день в клубе, когда он осмелился прикоснуться к тебе своими гребаными руками. Если бы я это сделал, ты бы не потеряла балет.
– Но я потеряла его, Адриан. Я уже потеряла его. Неужели убийство Райана вернуло его обратно?
– Нет, но это была небольшая цена. Он заслуживал смерти за то, что заставил тебя стоять на подоконнике с намерением покончить с жизнью.
– Ты также заставил меня стоять на скале, готовясь закончить свою жизнь. Ты заслуживаешь смерти за это?
Я сожалею об этих словах, как только произношу их. Дерьмо. Я так зла на него, что не отфильтровала свои мысли. Это не то, что я хотела сказать, это вышло неправильно, но прежде, чем я успеваю взять свои слова обратно, Адриан говорит с леденящей тишиной.
– Возможно. Но я не могу умереть, потому что это оставит тебя и нашего сына без защиты.
– Это не... я…
Он прижимает большой палец к моим губам, останавливая любые слова, которые я могу произнести.
– Ш-ш-ш. Ты достаточно разозлила меня для одного дня. Ты же не хочешь, чтобы я наказал тебя больше, чем уже планирую.
Мои бедра сжимаются от обещания его наказания для меня. Мое тело не осознает гнев, который я все еще испытываю по отношению к Адриану и его действиям. Или, может быть, так оно и есть, и ему все равно, потому что оно привыкло к хладнокровию моего мужа. Он никогда не изменится, что бы я ни делала. Он просто устроен по-другому, и ему наплевать, как это выглядит в глазах других.
Даже в моих.
На самом деле, он готов пройти лишнюю милю, чтобы приучить меня к своему образу жизни. Но этого никогда не произойдет. Потому что я убила кого-то, и хотя он был преступником, этот инцидент так сильно запутался в моей голове, что я удивлена, что смогла пережить его. Едва ли.
Адриан убирает руку.
– Раздевайся.
– Ч-что?
– Ты меня слышала.
– Но почему…? – Это первый раз, когда он попросил меня раздеться. Обычно это делает он, получая удовольствие от того, что срывает с меня одежду и разрывает трусики.
– Не задавай вопросов. Когда я говорю тебе раздеться, ты, черт возьми, раздеваешься, Лия.
Я вздрагиваю от резкости в его властном тоне, но это не из-за страха – по крайней мере, не полностью. Мои трусики пропитались возбуждением от команды в его голосе, и мои руки инстинктивно тянутся к задней части моего платья. Я не знаю, из-за того, что он навязчиво наблюдает за мной, или из-за неизвестности, которая ждет меня, но моя рука дрожит на молнии, когда я неловко опускаю ее вниз.
Я позволила платью обвиться вокруг моих ног и остаться в нижнем белье. Это далеко не первый раз, когда я оказываюсь в таком положении перед Адрианом, но новизна того, как это началось, заставляет мои нервы и предвкушение одновременно усиливаться с каждой секундой.
Он отступает назад, скрещивая свои развитые руки на груди, и его мышцы напрягаются под рубашкой.
– Все снимай.
Я поспешно расстегиваю лифчик, позволяя ему присоединиться к платью. Мои соски мгновенно набухают, и это не столько из-за холодного воздуха, сколько из-за его горячего, темного взгляда. Он выглядит на грани того, чтобы либо сожрать меня, либо отшлепать.
Или, может быть, сожрать меня, одновременно шлепая.
Дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда я зацепляю пальцами трусики с обеих сторон и спускаю их вниз по ногам, чтобы они были сложены вместе с остальной одеждой.
К тому времени, как я снова встаю, мое тело сотрясает заметная дрожь. Какого черта? Почему это чувствуется как первый раз вместе с ним?