Мой гнев превратился в ярость, и мне пришлось сделать шаг – или несколько – назад, чтобы не навредить ей до такой степени, что нельзя будет вернуться.
Я ненавидел то, что она сделала.
Я ненавидел ее иногда.
И то, что я, очевидно, пытал ее, душил и загнал на край обрыва, где смерть была лучше, чем быть со мной.
– Черт, – ругаюсь я себе под нос, проводя рукой по волосам.
Как теперь я смогу сделать шаг в другом направлении? Потому что я должен, или я потеряю ее навсегда.
Дверь открывается, затем закрывается. Я не поднимаю головы, когда тяжелые шаги эхом отдаются по полу.
И Коля, и Ян стоят в поле моего периферийного зрения, скрестив руки перед собой. Двое моих охранников были со мной с тех пор, как я был маленьким, потому что мой отец ухаживал за ними, чтобы они присматривали за мной. Коля – мой ровесник, а Ян на несколько лет моложе Лии. Они оба сироты и родом из трущоб России, что сделало их идеальной мишенью для папиных планов.
На что он не рассчитывал, так это на то, что я установлю с ними связь, и что их преданность мне будет абсолютной. Только не ему. Не братству. Мне. Или, по крайней мере, Коля. Ян менял сторону между моей женой и мной с тех пор, как она появилась в кадре.
Факт остается фактом: я доверяю своим людям. Мы не только вместе прошли через тиранию моего отца, но и прошли военную подготовку. Связь, возникшая, между нами, после того, как мы увидели друг друга в худшем состоянии, нельзя купить материальными вещами.
– Кто это был? – спрашиваю я с апатичным спокойствием. – Кто ей помог?
– Мы проследили сигнал до дома Пахана, прежде чем она направилась в лес. – говорит Коля. – Значит, она могла встретить там кого угодно.
Я постукиваю указательным пальцем по бедру.
– Не Сергей, потому что она ему не нравится. Если бы Владимир был там, он бы мало заботился о ней. Остается только Рай.
– Что ты собираешься с этим делать? – спрашивает Коля. – Если ты нападешь на нее открыто, все остальные могут узнать о несчастном случае с госпожой Волковой.
– Я найду способ.
– Сейчас не это важно, – огрызается Ян. – Лия чуть не умерла.
Моя голова наклоняется в сторону, чтобы встретить его суровый взгляд.
–Следи за своим гребаным языком, если не хочешь, чтобы тебе его отрезали, для тебя она госпожа Волкова.
– Мне все равно, отрежешь ты мне язык или конечности, но кто-то явно должен тебе это сказать, босс.
– Ян, – предупреждает Коля.
– Заткнись на хрен, Коля. Тебе следовало сказать ему об этом давным-давно, но ты предпочел этого не делать и слепо встал на его сторону. – Ян хрипло дышит через ноздри, его гнев все еще направлен на меня. – Она страдала, и ты это знал, но предпочел поверить, что она изменила тебе, и позволил ей вынести твой безжалостный гнев. Когда, черт возьми, она вообще могла тебе изменять, когда мы следили за каждым ее шагом? Она потеряла свою предыдущую жизнь и приспосабливалась к твоей. После того случая она никогда не пыталась сбежать, потому что в глубине души хотела быть с тобой и Джереми, но тебе пришлось ее придушить.
Я глубоко вздыхаю, решив пока игнорировать наглость Яна.
– Ты закончил?
– Нет, – он сглатывает, его голос теряет часть гнева. – Я не знаю, какого хрена она сказала, что изменила тебе, но я предполагаю, что это было потому, что она поняла, что ты использовал ее как незаконнорожденную дочь Лазло.
Я прищуриваюсь.
– Она так сказала?
– Ей и не нужно было. Я мог чувствовать это.
– Значит, теперь у вас с ней телепатическая связь?
– Нет…? – неуверенно спрашивает он. Это правильный выбор слов. Если бы он сказал, что у него есть такая связь, я бы его убил.
Я уже ненавижу, что она разделяет легкую дружбу с Яном. Что в последнее время она улыбалась ему больше, чем мне. И хотя я с самого начала хотел покончить с этим, даже я понимаю, как сильно она нуждалась в друге. Коля также сказал, что было бы разумнее позволить ей дружить со своим охранником, а не видеть в нем угрозу.
– Просто поговори с ней, не закрываясь, – вздыхает Ян. – Затем ты можешь меня убить.
– Я также не понимаю, почему она не должна знать свое место в великой схеме вещей. – говорит Коля.
– Что? – спрашиваю я.
– Она была твоей женой шесть лет, и, если она узнает обо всем, это подготовит ее на случай, если что-то случится.
Ян держит его за плечо.
– Наконец-то, черт возьми! Именно это я и говорил все это время.
Я смотрю на Лию. Они думают, что я делаю это, чтобы держать ее в неведении, когда все, что я делал, было для ее защиты.
Ее детство было не самым лучшим, и я знаю, как она относится к моему миру, поэтому я изо всех сил старался держать ее как можно дальше от него.
И я не хотел, чтобы она встретила судьбу моей матери, если ее истинная личность будет раскрыта.
Я перестаю постукивать пальцем.
– А как насчет другой?
– Другой? – Ян хмурится.
– Фальшивая Лия, – я бросаю на него свирепый взгляд. Но, с другой стороны, даже он не мог отличить ее от моей Леночки.
– Ее зовут Уинтер Кавано, двадцать семь лет, американка, – начинает Коля. – Она была бездомной в течение нескольких месяцев после того, как родила мертвого ребенка. Отец ребенка неизвестен. У нее алкогольная зависимость, и она происходит из низшего класса.
– Есть еще какая-нибудь информация о ее родителях?
– Не совсем, но я разберусь в этом подробнее.
– Что насчет состояния ее здоровья?
– Она в коме.
– Держи ее в гостевом домике, пока я не решу, что с ней делать. Я не хочу, чтобы двойник Лии бродил по улицам.
– Да, босс.
Пальцы Лии дергаются в моей руке, и ее глаза двигаются под веками, прежде чем она медленно открывает их.
– Позвони доктору Путину, – приказываю я и наклоняюсь вперед, когда Коля выходит из комнаты.
Моя жена несколько раз моргает, и когда я вижу, как жизнь медленно возвращается в нее, я даю себе клятву вернуть ее, все исправить.
Как-нибудь.
– Эй. – Я поглаживаю ее подбородок и щеку. – Как ты себя чувствуешь, Леночка?
Она смотрит в потолок, медленно моргая, но не выказывает никаких признаков того, что слышит меня.
– Лия. Я знаю, ты злишься на меня, но посмотри на меня.
Она не смотрит.
Вместо этого она обмякла, ее оцепенелое выражение сделало ее голубые глаза приглушенными, почти как туман, покрывший их.
– Лия, – снова зову я.
Ни звука, ни движения.
– С ней что-то не так, босс. – Ян стоит с другой стороны, наблюдая за быстрым учащением ее сердцебиения на аппарате, который издает тревожный звуковой сигнал, когда она остается неподвижной, уставившись в никуда.