Адриан всегда был нашим щитом, и теперь я понимаю, насколько это было само собой разумеющимся. Я даже забыла, какие ужасы ждут нас здесь без него.
Теперь моя очередь спасти его.
– Это плохо, – ворчит Ян, когда мы стоим перед домом Лазло в одном из эксклюзивных районов Бруклина.
Мы прилетели сюда, как только смогли, и это заняло у нас тринадцать часов, которых у меня нет. Я пыталась дозвониться до Адриана, Коли и Федора, но была перенаправлена на их голосовую почту.
Ян попытался успокоить меня, сказав, что они, вероятно, на встрече, но у меня чуть не случался срыв каждый раз, когда я не могла с ними связаться. Единственное, что держало меня вместе, – это Джереми.
Мой мальчик вернулся домой с Борисом и Оглой, которые, как ни странно, тоже согласились с моим планом.
Ян – единственный, кто не соглашался и ворчал на меня всю дорогу сюда, даже когда настоял на том, чтобы последовать за мной.
– Если ты так ненавидишь это, ты мог бы позволить Борису поехать от твоего имени.
Он усмехается.
– Ни за что на свете. Я сказал Боссу, что буду защищать тебя ценой своей жизни, и именно это я намерен сделать. Кроме того, даже не думай о том, чтобы обменять меня на Бориса. Во-первых, он скучный. Во-вторых, я моложе и на меня приятнее смотреть.
Я улыбаюсь ему.
– Я рада, что ты здесь, со мной.
– Ты никогда не избавишься от меня, даже если Босс закатит истерику и отправит меня обратно в Спецназ. Я найду способ вернуться сюда.
– Ты так говоришь, как будто я ему позволю.
Он криво усмехается.
– Конечно, не позволишь.
Я смотрю на огромный дом. Его стены высокие, не позволяя заглянуть внутрь, и несколько камер мигают в каждом углу. Мой отец где-то в этом месте.
Все еще нереально думать, что у меня есть живой родитель.
– Ты готов, Ян?
– Я должен спрашивать тебя об этом. Лучано жестоки, Лия. Лазло и его братья правят итальянскими семьями в Нью-Йорке железным кулаком, и они без колебаний прольют кровь, если это послужит их целям.
– Ты кое-что забыл, Ян. Какими бы жестокими они ни были, я – их кровь, и это должно что-то значить. – По крайней мере, я надеюсь, что это так.
– Посмотрим.
– Что нам теперь делать? Есть ли звонок?
– В этом нет необходимости, – Ян наклоняет голову в сторону мигающей камеры. – Они уже видели нас.
И действительно, ворота со скрипом открываются с громким, навязчивым звуком, и я дергаюсь, прежде чем закрепиться на месте.
Охранник с заостренным лицом и массивной фигурой, которая затмевает его костюм, выходит наружу и встает перед нами, расправив плечи. Когда он говорит, то с ярко выраженным итальянским акцентом.
– Госпожа Волкова, чему мы обязаны этим визитом?
Хорошо. Он узнал меня. Ян сказал, что они узнают, что независимо от того, сколько Адриан прятал меня и скрывал от внимания, все в криминальном мире считают своей миссией знать о его семье.
Расправив плечи, я говорю твердым тоном.
– Я хотела бы встретиться с Лазло Лучано.
– Боюсь, что это будет невозможно без личного приглашения Дона.
– Он хотел бы встретиться со мной.
Охранник остается невозмутимым.
– Все еще невозможно, синьорина.
Я встаю перед ним, встречая его бесстрастный взгляд.
– Послушай меня. Я пришла сюда, чтобы встретиться с Лазло, и я не уйду, пока не сделаю этого.
Он смотрит на меня, но ничего не говорит.
– Я его дочь, – шепчу я. – Скажите ему, что я его незаконнорожденная дочь от Рейчел Геллер.
Охранник прищуривается.
– Чего ты ждешь? – выплевывает Ян. – Выполняй.
– Я вам не верю. – говорит охранник.
– Мне плевать, верите вы мне или нет, но я вас уверяю, что вам жаль будет, если он узнает, что я пришла сюда, и вы отвернулись от меня только потому, что вы отказались доложить ему.
Охранник какое-то мгновение смотрит на нас, прежде чем поворачивается и направляется внутрь.
– Это сделано? – шепчу я Яну.
– Наверное, он ему звонит. Теперь все зависит от Лазло.
Проходит всего минута, но кажется, что прошла целая вечность, пока охранник не появляется снова.
– Дон сейчас вас примет.
Мое сердце колотится, когда я обмениваюсь взглядом с Яном. Охранник ведет нас внутрь, но прежде чем мы успеваем войти в особняк, он качает головой Яну.
– Только синьорина.
Плечи моего друга напрягаются.
– Я пойду с ней.
Охранник делает шаг вперед, свирепо глядя на него, вероятно, готовый вышвырнуть его силой.
Я дотрагиваюсь до руки Яна и мужественно улыбаюсь.
– Со мной все будет в порядке, Ян. Подожди меня здесь.
Он не выглядит убежденным, но он также не ведет себя глупо и не поднимает шум, когда мы явно значительно превосходим по численности бесчисленных охранников, которых мы наблюдали в каждом уголке участка.
– Последняя дверь налево, синьорина. – говорит мне охранник, указывая внутрь.
Я иду по дороге, которую он мне показал, по длинному коридору с несколькими картинами эпохи Возрождения, висящими на стенах. К тому времени, когда я добираюсь до двери, мое сердцебиение становится беспорядочным и нерегулярным.
Ты можешь это сделать, Лия.
Глубоко вдохнув, я стучу в дверь.
Грубое «Войдите» побуждает меня открыть ее и войти внутрь.
Тихая фортепианная музыка наполняет помещение. Шопен.
Я ожидала найти кабинет, но это столовая. Большой стол вмещает более пятидесяти человек, как в замке, а стулья вокруг него высокие и в золотой оправе.
Во главе стола сидит мужчина лет пятидесяти, но его волосы совершенно седые, хотя и густые. Его телосложение выглядит подходящим для человека его возраста, с его мускулами, заполняющими костюм. Шрам тянется по диагонали вниз по его лицу, пересекая щеки. Но его глаза? Они точно такого же цвета, как и мои, – голубые, таинственные. Преследуемые.
Это мой отец.
Я видела его несколько раз на банкетах Братвы, но никогда не останавливалась, чтобы посмотреть на него, даже увидеть сходство между нами. Я всегда держала барьер между собой и той частью жизни Адриана, к которой принадлежал Лазло.
Он совсем один в столовой. Ни охранника, ни члена семьи не было. Разве он не боится, что я могу что-то с ним сделать? Хотя он мог бы легко одолеть меня, если бы это было так. И у него, вероятно, есть несколько охранников, спрятанных в невидимых местах.
Он режет кусок стейка перед собой, наблюдая за мной своими пронзительными глазами.
Я стою на некотором расстоянии от него, встречая его пристальный взгляд.