Но это было до того, как я женился на Лие. В какой-то момент ее защита стала приоритетом моей жизни, и я выжил если не ради чего-то, то только ради этой цели. Теперь, когда я могу умереть, я не могу перестать думать о том, какой будет ее жизнь после того, как я уйду.
Я знаю, что Коля, Ян, Борис, Огла и другие сделают все возможное, чтобы о ней и Джереми хорошо позаботились. Я не только из богатой семьи, но и всегда инвестировал в различные предприятия, чтобы увеличить эти активы. У меня достаточно состояния, чтобы прокормить их на протяжении многих поколений, и им никогда не придется беспокоиться о деньгах.
Но это все еще не успокаивает меня, вероятно, потому, что я думал, что всегда буду рядом с ними. Что я проведу остаток своей жизни, защищая их от всего мира.
Мне не следовало делать предположений. Обычно я этого не делаю, но это не первый раз, когда я иду против своих принципов и обычных действий из-за Лии.
Все началось с того, что я не использовал ее, как только узнал, что она дочь Лазло, а затем решил оставить ее у себя. Это продолжалось, когда я разорвал свою совершенно логичную помолвку, чтобы жениться на ней. После этого все мои решения принимались с единственной целью защитить ее, держать ее ближе и приковать к себе, даже если это означало причинить ей боль в процессе.
Теперь, когда я умру, мысль о том, чтобы оставить ее совсем одну, причиняет боль больше, чем я думал.
Это больно до такой степени, что я рассматриваю другие варианты разрешения сложившейся ситуации. Если я соглашусь с тем, чего хочет Сергей, и разведусь с ней, я смогу спрятать ее в таком месте, которое он не сможет найти. Я смогу часто навещать ее...
Нет.
Он сделает своей миссией закончить ее жизнь. Кроме того, я бы сошел с ума, если бы она все время не была у меня на виду. Я всегда буду думать, что с ней что-то случилось и что она ранена или, что еще хуже, мертва.
Но разве это не лучше, чем вообще не знать, как у нее дела? Я мог бы придумать, как бросить вызов Сергею, сбежать, если придется. Отправиться в другой уголок мира, где есть только Лия, Джереми и я.
Братство – это все, что я знал с детства. Единственный дом, который у меня был, даже после смерти родителей. Когда мой отец был застрелен во время одной из попыток убийства Николая, я уже был лишен чувствительности в тот момент и не думал о нем дважды. Потому что у меня все еще было место, к которому я принадлежал, – Братва.
Но я готов все это выбросить, если это означает, что Лия будет в безопасности и со мной.
Глубоко вздохнув, я, шатаясь, встаю на ноги. Я уже собираюсь постучать в дверь и потребовать поговорить с Сергеем, когда она открывается.
На пороге появляются Владимир и Кирилл. Грузный мужчина смотрит на меня сверху вниз с оскалом на губах, в то время как Кирилл ухмыляется.
Это должно быть хорошим знаком.
Владимир никогда по-настоящему не любил меня, главным образом потому, что он считает, что со мной обращаются лучше, чем с остальными братьями, и потому, что он думает, что я хочу причинить боль его любимой Рай, внучке предыдущего Пахана, которую он поклялся защищать.
Кирилл, однако, часто бывал на моей стороне, даже когда он манипулировал своим способом, чтобы узнать мои секреты и использовать их, чтобы заставить меня действовать.
– Выходи, – говорит Владимир. – Пахан хочет тебя видеть.
Я выхожу на улицу и щурюсь на утреннее солнце, светящее из длинных окон.
– Почему, Адриан. – Кирилл обнимает меня за плечи. – Я оставляю тебя на минутку, и ты позволяешь нашему зверю, Владимиру, избить тебя?
Последний хмыкает.
– Он заслужил это.
– Никто не заслуживает твоих ударов. – говорит Кирилл с абсолютной беспечностью, а затем шепчет. – У тебя есть сюрпризы.
– О чем ты говоришь?
Кирилл поднимает бровь.
– Ты хочешь сказать, что не планировал всю эту ситуацию?
– Какую ситуацию?
Кирилл хмурится.
– Я знаю, что ты это спланировал, так что даже не притворяйся, что не знаешь об этом.
Прежде чем я успеваю спросить, на что, черт возьми, он намекает, Владимир открывает дверь столовой. Если Сергей позвал меня сюда, он, должно быть, организовал внутреннее собрание братства.
Конечно же, присутствуют все. Игорь, Михаил, Дэмиен, Рай и Кайл. Все их старшие охранники здесь, и Коля тоже. Он стоит рядом с моим креслом, которое осталось пустым справа от Сергея.
Владимир и Кирилл занимают свои обычные места. Не зная, можно ли мне теперь сидеть за столом Пахана, я остаюсь стоять.
– Ты выглядишь дерьмово, Адриан. – говорит Дэмиен, жуя пирожное. – Это впервые.
Рай ставит свою чашку кофе и говорит укоризненным тоном.
– Ты не должен был бить его, Влад.
– Я бы сделал это снова. Он, черт возьми, предал нас.
– Теперь, – улыбается Кирилл. – Предательство – сильное слово, Владимир. У него была только ошибка в суждениях, причем очень редкая, которую следовало принять во внимание.
– Он все еще ставил интересы другой организации выше интересов братства. – Игорь свирепо смотрит на меня. Он так и не простил меня за то, что я предпочел Лию его дочери, и, вероятно, никогда не простит.
– Хотя и не намеренно. – Михаил хмурится, его замешательство ясно. – Верно, Волков?
Дэмиен усмехается.
– Кто-нибудь из вас действительно верит, что Адриан сделал бы что-нибудь без предварительного плана? Он все замышляет и имеет проблемы с контролем. Даже я могу понять это.
– Я верю в это. – Кайл берет руку Рай в свою и целует костяшки ее пальцев. Он худощав, слишком хорош собой, к тому же англичанин. – Если бы кто-то прикоснулся к моей жене, я бы убил их голыми руками, даже если бы это был чертов президент.
По крайней мере, он понимает.
Владимир смотрит на Кайла, потом на меня.
– Это не дает ему права подвергать опасности дела братства.
– И держать это в секрете. – говорит Игорь.
– Мы можем просто выбрать наказание и покончить с этим, – предлагает Михаил.
Дэмиен поднимает руку.
– Пахан, я! Мне хочется несколько раз ударить Адриана по лицу.
Кирилл швыряет в него салфеткой.
– Заткнись на хрен, Орлов.
– Что? Владимир сделал это, почему я не могу?
– Тебе нечего сказать? – Рай смотрит на меня. – Ты должен объяснить.
– Я уже объяснил Пахану. Других объяснений у меня нет.
– Ты должен, – выдавливает Кирилл. – Пусть это считается.
– Я убил Ричарда, потому что он напал на мою жену и изнасиловал бы ее, если бы она не защищалась. Я бы сделал это снова, если бы у меня была такая возможность. Если ты считаешь это предательством, то можешь пойти и наказать меня за это. Мне больше нечего сказать по этому поводу.