– Заплатит?
Лука поворачивается и скрещивает руки на груди так, чтобы пистолет был направлен вперед.
– Если он хочет вернуть тебя живой, ему придется отдать нам часть своих поставок наркотиков в Южную Америку.
– Я не знаю, кем ты меня считаешь, но я не настолько важна, чтобы Лазло Лучано пожертвовал чем-либо ради меня.
– Хорошая попытка. Но ты забываешь, что мы все это время прятали тебя, Герцогиня. Лазло не станет закрывать глаза на своего единственного кровного отпрыска.
– Так это правда? Ты следил за мной?
– А ты как думаешь?
– Что насчет Адриана? Почему ты заставил меня шпионить за ним, а потом замышлять его убийство?
–Потому что он тоже представляет угрозу для нас. Не так сильно, как Лазло, но он близко. Он убивал каждого из наших охранников, кто знал о твоей личности.
Он убивал? Я внутренне усмехаюсь. Конечно, он убивал. Он сам сказал, что убьет людей, если сочтет, что они представляют для меня опасность, и что я не должна расспрашивать его об этом.
Я снова сосредотачиваюсь на Луке.
– И позволь мне догадаться, ты не хотел, чтобы он раскрыл твою личность и твой план по использованию меня?
– Что-то в этом роде. – Он бросает свой вес на диван, размахивая рукой, чтобы обнять спинку. – А теперь будь хорошей маленькой Герцогиней и посиди со мной, как в старые добрые времена.
– Какие старые времена? Те, когда ты лгал мне? Почему ты не сказал мне, что ты Розетти?
– Ты бы не поняла.
– Я могла бы попытаться.
– Попытаться? Ты должна была попытаться шпионить за Адрианом или, по крайней мере, не мешать мне, когда я собирался его убить, но ты доставила больше хлопот, чем стоила.
– Ты такой мудак, ты знаешь это?
– Спасибо.
– Это не должно было быть комплиментом. И если бы ты сказал мне, какую роль я играла в твоей жизни, и был искренен в этом, я бы охотно помогла тебе с папой. Но тебе пришлось пойти и ударить меня в спину.
Он достает свой телефон и нажимает на него, говоря.
– Разве ты не драматична, Герцогиня?
– Драматична? Да, наверное, я могу быть драматичной, если узнаю, что человек, которого я считала своим другом, использовал меня только из-за семейных распрей или чего-то еще.
– Семейных распрей? – Он смотрит на меня поверх телефона. – Мои гребаные родители были убиты твоим чертовым отцом, и мои немногие оставшиеся члены семьи поместили меня в воображаемую приемную семью своих рабочих, чтобы спасти меня от судьбы моих родителей. Лазло не останавливался и никогда не остановится, пока не сотрет нас с лица земли, и, хотя я предпочел бы всадить чертову пулю в его гребаную голову, я не могу этого сделать, потому что этот монстр Николо сотрет тех немногих членов семьи, которые у меня остались.
Мое сердце болит за него, несмотря на его чудовищные поступки. Лука был злым и озлобленным с тех пор, как мы были детьми, и теперь я понимаю, почему в его взгляде всегда была эта постоянная обида.
Я придвигаюсь ближе, чтобы быть не так далеко от него.
– Так что ты собираешься делать?
– Заставить его дать нам долю.
– Он на это не согласится.
– Он сделает это, если захочет, чтобы ты была жива.
– Ты серьезно? Это его дело, и он не предпочел бы меня.
– В таком случае он получит твой труп. Может быть, тогда он поймет, что значит потерять семью. – Он делает паузу. – Мой дядя сказал, что спрятать тебя от Лазло – наше секретное оружие. Он был прав.
– Была ли… моя мама принуждена к этому?
– Поначалу, я думаю. А потом мужчина, который женился на ней, предал семью и отказался выдать тебя.
– Мой отчим был одним из вас?
– Конечно. Как и твоя фальшивая бабушка и человек, который увез тебя из Италии в Штаты. Твои родители пытались тайно вывезти тебя, но мой дядя нашел человека, который должен был забрать тебя из коттеджа в тот день, пытал его за кодовое слово, затем убил его и забрал тебя. Мы проделали хорошую работу, скрывая тебя от Лазло, пока один из ублюдочных охранников не выложил Адриану правду о тебе под пытками.
Моя голова кружится от груза информации, а ноги едва несут меня.
– Моя... бабушка была ненастоящей?
– Да. Если бы она была настоящей, Лазло нашел бы тебя. Он обыскал весь чертов мир в поисках твоей матери.
О, так он действительно искал маму.
– Дай мне поговорить с ним, Лука.
Он прищуривается.
– О чем?
– О том, чтобы поделиться с тобой.
– Это ничего не изменит.
– Ты только что сказал, что изменит.
– Только если твоей жизни угрожает опасность, Герцогиня.
– Он сотрет твою семью с лица земли, если ты причинишь мне боль. Я нахожусь на той стадии, когда мне нечего терять и все можно выиграть.
– Но... – Мой протест прерывается, когда снаружи раздается звук.
Лука вскакивает со своего места на диване и дергает меня перед собой, используя меня как щит, в то время как он приставляет пистолет к моему виску. Дверь распахивается, и у меня перехватывает дыхание, когда я встречаюсь взглядом с напряженными серыми глазами Адриана.
С ним Коля, Ян, Борис и еще несколько охранников. Все они вытащили оружие.
Мое сердце бьется быстрее, когда все поведение Адриана обостряется, и его тело поворачивается в мою сторону.
– Тебя не должно быть здесь. – Тон Луки легок, но я чувствую, как его тело напрягается позади меня. – А теперь бросьте оружие, пока я ее не убил.
– Я нужна тебе, Лука. – тихо говорю я.
– Нет, если от этого зависит моя жизнь, Герцогиня. – говорит он мне, а затем обращается к Адриану. – Твое оружие, Волков.
Взгляд моего мужа снова встречается с моим на короткую секунду, прежде чем он жестом приказывает своим охранникам бросить оружие. Когда они это делают, Лука тащит меня к задней двери, все еще используя меня в качестве живого щита.
Я несколько раз спотыкаюсь, но крепкая хватка Луки удерживает меня на ногах, пока мы пересекаем расстояние.
Снаружи так темно, что я едва вижу свои руки, но я продолжаю смотреть на дверь, пока не различаю тень Адриана и остальных.
Было бы ложью сказать, что я не боюсь, особенно зная импульсивность Луки, но тот факт, что Адриан здесь, приносит мне небольшое облегчение.
Галька хрустит у меня под ногами, и когда шум волн достигает моих ушей, я замечаю, что Лука подвел нас к краю обрыва.
Я делаю глубокий вдох, глядя на воду внизу, яростно бьющуюся о камни.
Совсем как в ту ночь.
Мое тело дрожит, а на глаза наворачиваются слезы. Мысль о повторении этого опыта парализует меня, заставляя мир сжиматься вокруг меня, пока все, что я могу слышать, – это стук пульса в ушах.