– Почему оно должно закончиться?
– Боже мой, госпожа Волкова. Ты намекаешь, что я должен продолжать?
– Я имею в виду, ты должен. Если моя беременность Джереми была каким-то признаком, ты знаешь, какой отзывчивой я становлюсь.
Он улыбается, глаза сияют.
– О, я помню.
Я хватаю его за куртку.
– Может, начнем прямо сейчас?
– Опять же, почему это вопрос, жена?
Затем его губы снова на моих.
Эпилог
Адриан
Год спустя
Я медленно закрываю дверь детской, стараясь, чтобы щелчок был как можно тише.
Уложить нашу дочь Аннику спать – это само по себе задание. Она такая, каким был Джереми. И не только после ее рождения, но и во время беременности.
Она часто будила Лию среди ночи своими яростными пинками и отказывалась ложиться спать. Эти ночи были самыми длинными, но мы с Леночкой пережили их, одинаково бодрствуя.
Огла говорит, что Анника будет сущим адом, и я ей верю.
Джереми был на седьмом небе от счастья с тех пор, как узнал, что у него будет младшая сестра, и он первый, кому она улыбнулась. Он сказал, что будет защищать ее, как старший брат. Наш мальчик такой ответственный, даже в юном возрасте, и уже научился правильно держать свою сестру.
Лия укладывает его спать, пока я забочусь об Аннике. Иногда мы меняемся местами, а иногда я обнаруживаю, что они обе спят, или Анника закатывает истерику, в то время как полусонная Лия воркует, чтобы она заснула.
Первые месяцы обычно самые трудные, но мы к этому приближаемся. Даже если мы забыли, что значит хорошо выспаться ночью.
Всю свою жизнь я знал, что у меня должны быть дети и наследники, но никогда не думал, что это будет такой опыт. Тот факт, что я живу с моей Леночкой, является причиной того, что я не только терплю это, но и наслаждаюсь этим.
Потому что это наша семья.
Моя семья, та, которую я буду защищать ценой своей жизни.
Как только я закрываю дверь, Лия хватает меня за руку и ведет в нашу комнату.
Она голая.
Полностью.
Черт. Неважно, сколько раз я вижу ее раздетой, это все равно производит тот же эффект, что и в первый раз в ее квартире.
Она все еще самая красивая роза, которую я когда-либо видел.
Лия толкает меня, пока я не оказываюсь на кровати, расстегивает мои штаны и садится на меня верхом. Ее руки гладят мой уже твердый член, когда она прикусывает нижнюю губу.
– Ты собираешься использовать меня, Леночка? – поддразниваю я.
– Я скучаю по тебе... – стонет она, медленно направляя меня внутрь своего влажного тепла. – В последнее время я почти не получаю тебя…
Ее голова со стоном откидывается назад, когда она опускается, пока я полностью не погружаюсь в нее.
Ее дрожащая ладонь лежит на моей груди, пока она дает себе время привыкнуть. Независимо от того, как сильно мой зверь побуждает меня что-то сделать, хорошенько трахнуть ее, я сдерживаю его, позволяя Лие насытиться.
Она начинает двигаться медленно, ее бедра вращаются в увеличивающемся ритме, пока она едет на мне. Мой член утолщается внутри нее, и она зажимает уголок нижней губы зубами. Но это не только из-за экстаза, запечатленного на ее лице. Это также и все остальное. От того, как наши промежности встречаются при каждом движении вверх и вниз, или от того, как ее возбуждение стекает по моей длине.
Блеск пота покрывает ее сияющую кожу и увлажняет ее темные локоны, когда они падают ей на плечи. Ее груди подпрыгивают, набухшие соски наливаются лактацией, когда она ускоряет темп. Я протягиваю руку и щиплю их, заставляя ее стонать, а затем хныкать.
Вид снизу – единственная причина, по которой я иногда позволяю ей это делать. Но даже мое терпение имеет пределы.
Схватив ее за бедра, я переворачиваю ее, и она визжит, когда ее спина соприкасается с матрасом. Но потом она стонет, когда я вхожу в нее быстро и жестко, прежде чем двигаться медленно и неторопливо, в темпе, который нам обоим нравится.
Ее эротические звуки разносятся в воздухе, побуждая меня, прося, умоляя о большем.
Звук ее голоса делает меня еще тверже, и я даю ей то, что ей нужно. После того, как она лишила меня их в прошлом, я не принимаю ее звуки удовольствия как должное. Всякий раз, когда она предлагает их, как сейчас, я запечатлеваю каждый из них в своей памяти.
– О, Адриан... да... да... – кричит она, разваливаясь вокруг меня. Ее удовольствие цепляется за мое, и я присоединяюсь к ней почти одновременно.
Мы лежим, растянувшись друг на друге, и медленно целуемся, пока я прикасаюсь к ней везде, куда могу дотянуться. Затем мы просто смотрим друг на друга, пока я глажу ее волосы за ухом.
– Ты такой жадный, – надулась она, проводя пальцами по моей груди.
– Жадный?
– Ты не дал мне закончить с тобой.
– Тебе не нравится кончать объезжая меня верхом. Тебе нравится только начинать это.
– Может быть, мне действительно нравится кончать.
– Поэтому ты никогда не испытываешь оргазма в такой позе?
– Неважно. – Она вздыхает. – Я просто рада, что нас не прервали.
– Не сглазь. Кайфоломщик находится в одной двери отсюда.
Она тихо смеется, потом замолкает.
– Эй, Адриан.
– Что?
– Помнишь, как я солгала тебе насчет измены?
Мое настроение мгновенно портится. Я ненавижу эту часть нашей жизни, даже если она сформировала то, кем мы являемся сегодня. Но что я ненавижу больше всего, так это чувства тех времен. Это правда, что она не изменяла, что она была так же верна мне, как и я ей, но в какой-то момент я поверил в это. И эта боль расколола меня надвое, и из-за того, что я был несчастен, я причинил ей боль.
– Зачем ты об этом заговорила? – спрашиваю я.
– Мне любопытно. Если ты верил, что я изменяю, почему ты никогда не отпускал меня? Разве это не было бы самым логичным поступком?
– Только не для меня. Я предпочел бы иметь тебя, даже зная, что ты изменяла, чем не иметь тебя вообще.
Влага собирается на ее веках, когда она улыбается.
– О, Адриан.
Я прищуриваюсь.
– Ты думаешь об измене, госпожа Волкова?
– Даже не в следующей жизни. – Она обнимает меня за шею. – Ты не только мой любовник и мой муж, ты также мой лучший друг и мой партнер во всем.
– А ты моя, Леночка.
– Я люблю вас, господин Волков.
– Я люблю вас, госпожа Волкова.
И я проведу остаток своей жизни, показывая ей, насколько глубока и необузданна эта любовь.
КОНЕЦ