Впервые посмотрев это видео Сэм, я тупо сидел и смотрел в экран ноутбука, гадая, о чем она, на хрен, говорит, однако я не мог оторвать взгляда ни на секунду. Продолжая ожидать ее дальнейшие слова.
- Я убила его, - говорит она, щипая кончик своего носа, тем самым пытаясь сдержать слезы. Но ей не удается, влага покрывает ее щеки. - Нас с ним познакомил один мой друг. Но он был просто... он не был тобой, понимаешь? И потом я узнала, что ты встречаешься с Присцилой и слетела с катушек. Я двинулась умом и попросила Брюса напакостить ей. Немного поиздеваться.
Затем она встает и, отворачиваясь, подкуривает сигарету.
- Я была вместе с ним в ту ночь, когда вы дрались на парковке, - она смотрит прямо в объектив камеры. - И после того, как ты вернулся в здание, я ударила его сзади монтировкой.
После этого она не утруждается пояснениями, почему убила Брюса и почему позволила мне верить, что это сделал я. Она лишь извиняется. Что облажалась. И что попытается все исправит.
И в конце видео Сэм сделала то, что и обещала. Она сдалась полиции. Сделала заявление. Отдала им бумажник, который взяла у Брюса Робертса в ночь его убийства. И затем отказалась от своего права на юриста.
Но к тому времени, как я узнаю все это перед шоу в Нэшвилле - поскольку я указан как ее ближайший родственник - Сэм уже мертва, а мне остается лишь собирать осколки правды из той кучи лжи, в которую она позволила мне верить.
При жизни Сэм сыграла короткую роль в истории группы - роль женщины, которая была замужем за Лукасом Вульфом, и с которой он порвал. Но после смерти ей как-то удалось отодвинуть на задний план всех женщин, с которыми я когда-либо был, включая Сиенну.
Эпилог
Лукас
Ноябрь
Что тебе на фиг делать, когда все секреты, которые ты так тщательно скрывал, и вся ложь, за которую столько заплатил, раскрылись, что тогда? Ложь.
Стоит ли жить прошлым, хранить все те гребаные сожаления, желая иметь смелость все изменить?
Или стоит идти вперед?
Я выбираю оба варианта.
Это не Саманте, жившей столько времени с осознанием, что она убила Брюса, - это мне приходится встретиться лицом к лицу с тем фактом, что четыре гребаных года я жил, считая себя монстром и отталкивая женщину, которая хотела вывести меня из мрака на свет.
То, что она здесь со мной сегодня вечером - истинное чудо.
- Ты выглядишь, словно грех, Рыжая, - бормочу я, глядя на ее отражение в зеркале, пока она подходит ко мне сзади. На ней надето крошечное черное платьице, которое, по моему мнению, должно валяться на полу моей гримерки вместо того, чтобы облегать так ее тело, и туфли на каблуках, в которых ее ножки кажутся бесконечными.
- Прекрасно выглядишь, - ее волосы ниспадают на мои плечи, когда Си обнимает меня своими голыми руками так крепко, будто не хочет отпускать. - Последний концерт, - ее полупрозрачные голубые глаза встречаются с моими в отражении зеркала, и Сиенна глубоко и медленно вдыхает. - Вы готовы, мистер Вульф?
Оборачиваясь, я поправляю ее волосы, а затем наклоняю голову и целую ее. Поглощаю. И она поглощает меня в ответ. Это единственный действенный для нас способ жизни.
Когда я отстраняюсь от Сиенны, в изумлении наблюдая за тем, как она смотрит на меня, то усмехаюсь.
- Синджин переломает мне пальцы своими барабанными палочками, если я опоздаю, - предполагается, что на сегодняшнее шоу придет Зои, и он собирается ее впечатлить.
- Значит тебе стоит оставить мои волосы в покое, - дразнится Сиенна, и когда я убираю руки от ее волос, она перекидывает свои локоны через одно плечо. - Я выгляжу презентабельно?
- Ты выглядишь так, будто должна быть голой на этом диване, - я указываю пальцем на узкую кушетку, но затем качаю головой. - Но да, ты - самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Лучшая для меня.
- Ну и почему ты постоянно должен говорить подобные штуки, - она отходит на несколько шагов назад. - Увидимся после концерта, - ее взгляд не отрывается от моего, пока Си движется задом наперед к выходу из комнаты, и я не разворачиваюсь к зеркалу, пока она не выходит.
А затем гляжу на свое отражение. Лукас-Чертов-Вульф. Я смотрю на мужчину, которым был и являюсь, и которым хочу быть рядом с ней. И после этого встаю и тоже покидаю гримерку.
Кел и Уайтт расхаживают по коридору за кулисами, и Уайтт рассказывает Келу всякое дерьмо о подруге моей сестры, Хайди, которая неделю назад бросила Кела. Когда Кел замечает меня, то проводит рукой по лицу, смущаясь, а затем опускает взгляд в серый бетонный пол.
- Тебе есть что добавить? - наконец-то бросает он мне вызов.
- Только то, что мне бы хотелось, чтобы она бросила тебя при всем честном народе, - когда он одними губами говорит "иди на хуй", я усмехаюсь и игнорирую это. - Мы с Сином поспорили на 500 баксов на то, кто первый из вас, ребята, бросит другого.
Я направляюсь вдоль коридора к выходу на сцену, когда Кел зовет меня:
- Так и на кого из нас ты поставил?
- Мои деньги всегда были в надежных руках Хайди, - говорю я перед тем, как зайти за кулисы сцены.
Что бы вы сделали, когда ваши секреты вытянули на свет. Хотели бы просто снова их похоронить?
Я же просто продолжаю охрененно играть.
Даже зная, что билеты на перенесенное из Лос-Анжелеса шоу уже проданы, я все равно не перестаю удивляться тому, что тысячи людей притащили свои задницы сюда сегодня вечером, чтобы увидеть наше выступление. И тем не менее, несмотря на крики и звуки музыки вокруг, тысячи лиц в зале, я вижу лишь одного человека в этой толпе. Сиенна сидит между моей сестрой и ее подругой Тори в первом ряду самого ближайшего к сцене сектора и улыбается мне.
И когда Кел начинает играть первую песню концерта "Снова ты", ее губы двигаются. Я не могу разобрать ее слов, но это не мешает мне пробормотать в микрофон "Я тоже тебя люблю". Толпа сходит с ума, и я самоуверенно им усмехаюсь, а затем открываю рот и начинаю петь.
Через два часа, когда мы исполнили вторую песню на бис, и мои поклонники начинают вставать со своих мест, я останавливаю их.
- Я недолго буду мучить вас этим акустическим говном, - говорю я в микрофон, когда двое ребят из технического персонала приносят мне табурет и гитару. В зале воцаряется тишина, и затем следует звук шарканья ног, когда зрители возвращаются на свои места. Я ставлю микрофон на подставку и наклоняюсь к ней. - Как правило, я не делаю ничего подобного. Но это последний пункт нашего тура, который растянулся на несколько месяцев.
Садясь на табурет, я медленно начинаю бренчать начало песни, ожидая, пока аудитория поймет, что именно я играю. Через десять секунд народ начинает аплодировать, заполняя шумом стадион. Аплодисменты оглушительны и дают мне толчок, чтобы двигаться вперед.
- Думаю, мне не нужно объяснять, почему я исполняю эту песню. Это просто для женщины, которую я чертовски люблю.
Ее голубые глаза пристально смотрят в мои, пока я пою первый куплет песни о том, что можно сделать все ради любви и прекрасной голубоглазой женщины. Когда я заканчиваю петь, и аудитория кричит и аплодирует, я снова наклоняюсь к микрофону.
- Я собираюсь поступить как гаденыш и сказать тебе это со сцены, Рыжая, - рычу я. - Выходи за меня.
На этот раз, когда ее губы начинают двигаться, я с легкостью могу прочитать то, что она пытается мне сказать.
- Да.