Чувствуя, как из носа побежала струйка крови от перенапряжения, я активировал световой меч и прекратил масштабную технику Разума, начиная фокусировать вокруг себя Свет. Расстояние между мной и ситхами продолжало сокращаться. Оправившись от наглости неизвестного джедая, они также молча направились в мою сторону, пропустив вперед киборга, угрожающе покачивающего двухклинковым багряным мечом-посохом. Темная сторона вокруг него зеркально отражала мой Свет, продолжая сгущаться и подпитывая всех троих растущей ненавистью пополам с кровожадной яростью.
Все вот-вот должно было перерасти в безобразную свалку «трое на одного», как вдруг мое сознание кольнуло озарением, и я замер, не смея поверить своим глазам.
— Алек?!… — непроизвольно вырвавшиеся слова заставили троих ситхов остановиться, не успев преодолеть незримый рубеж в двадцать шагов, когда противники срываются в атаку, стремительно сокращая расстояние. Причем если от двоих, чьи лица были скрыты капюшонами, ощутимо повеяло удивлением, то киборг прямо таки взорвался слепящей радостью. Его единственный уцелевший глаз на лице, изувеченном кибернетическими имплантами, вытаращился на меня налитым золотом зрачком.
— Джове-е-е! Мой дорогой соклановец! Как же долго я ждал нашей встречи!
Сказав это, Алек Пайн, или тот, в кого он превратился, залился лающим металлическим смехом. В прямом смысле. Его гортань, как и остальное тело, покрывал вживленный металл, искажая слова фоном голосового вокабулятора. А живой плоти, если глаза не обманывали, осталась едва ли треть от прежнего человеческого тела.
— Сила… что они с тобой сделали?
— Они?! — взревел Алек, чей безумный смех сменился оскорбленным ревом с пугающей быстротой, подверждая выводы о его плачевном психологическом состоянии. Гораздо худшим, чем то, в которым он пребывал во время нашей последней встречи.
— Жалкое ничтожество! Я сам избавился от уз плоти, джедай. Таким, как ты, никогда не понять моего истинного величия. Хотя, я могу тебя заставить. О да! — лицо безумца скривилось в алчном оскале маньяка, в котором без усилий узнавались черты его погибшего мастера Кертеры. — Да-а. Мы с тобой хорошенько повеселимся, Джове. Ты и я. А потом найдем этих шлюшек Лану и Кару, и с ними тоже повеселимся. А потом поиграем с этими прелестными детками. Такими невинными. Чистыми. Их ждет море крови и бездна боли! А ты будешь смотреть, пока не пожалеешь, что не убил меня, когда был ша-а-а!.. а… а-кх…
Единственный глаз Алека Пайна дико выпучился в воспаленной гноящейся глазнице, а хрип, вырвавшийся из искусственных легких, стал его последним. Уронив голову на грудь, ситх успел увидеть гудящее лезвие красного светового меча, пронзившее его грудь, прежде чем оно ушло наискось вниз, рассекая тело на две кривые половины.
— Кайф! Давно хотел это сделать.
Ситх, стоящий за спиной Алека, Силовой волной брезгливо отшвырнул половинки его тела в разные стороны и, погасив световой меч, медленно стянул капюшон с головы. Чуть погодя, тоже самое сделал второй ситх, добивая меня видом уникальной респираторной маски, которая могла принадлежать только одному кел-дору на свете.
— А я уже и не надеялся когда-нибудь встретиться, Джове, — сказал Мъйят Дор, встав плечом к плечу с Джаральном, и кладя на землю свой световой меч в качестве знака мирных намерений. — Рад тебя видеть живым и невредимым. Как насчет поболтать, вспомнить старые деньки? Неловко признаваться, но я соскучился по твоим историям… друг.
Глава 15. «Исполнение клятв»
Растерянность овладела мной, когда Джаральн убил Алека. В этом высоком и крепко сбитом парне, носящим волнистые темные волосы до плеч, с трудом узнавался маленький щуплый юнлинг из третьего клана, с которым мы практически не общались. Уже потом, когда падшие джедаи похитили детей, я изучал их личные дела и узнал много нового.
Так Джаральн Валл, родом с Альсакана — еще одной планеты-экуменополиса, входящей в состав Республики — был принят в Орден в возрасте пяти лет. У мальчика обнаружилась чувствительность в Силе после свершенного террористического акта, когда бунтовщики против власти взорвали крупный промышленный завод. Тот самый, где работали родители Джаральна, погибшие в пламени химического пожара, охватившего производственные цеха и вызвавшего крупный взрыв топливохранилища с нестабильным райдонием. Вместе с ними трагедия унесла жизни еще нескольких сотен альсаканцев, положив начало крупномаштабным волнениям на планете и вынудив вмешаться Орден джедаев.
Мальчика выявили среди других сирот, когда тот узнал о судьбе родителей и в гневе едва не устроил локальный армагеддон в своем приюте. Многие дети получили ранения разной степени тяжести, а пара взрослых, принесших дурные вести, и вовсе погибла. После такого юного убийцу были рады сбагрить на руки подоспевшим джедаям, уловившим возмущения в Силе и успевшим как раз вовремя, чтобы предотвратить новые разрушения.
Уже в Ордене Джаральна обучали держать в узде свои эмоции, но его предрасположенность к Темной стороне ставила крест на всех усилиях наставников, поставив в самый конец списка отстающих. Как раз перед Джове, который плелся вообще позади всех до того момента, как роковой ритуал заменил его личность на вечно голодную сущность Поглотителя.
И вот, мы встретились снова. Джаральн возмужал и казался вполне довольным жизнью, с не менее живым интересом разглядывая мою фигуру, облаченную в стандартную джедайскую робу первого образа экзера. Псевдо-ткань одежды не скрывала очертаний моей внушительной фигуры, вызывая в эмоциях ситха растущее уважение, тогда как его напарник, скорее, испытывал больше приятного чувства ностальгии.
Мъяйт тоже изменился. Подрос, окреп в Силе и обзавелся парными мечами с декоративным черным орнаментом рукоятей, в тон одеяниям ситха. Как и в Джаральне, в моем бывшем друге по клану юнлингов ощущалась плотная пелена Темной стороны. Теперь, когда Алек умер, и эмации его безумия перестали фонить на всю округу, я мог более внимательно изучить ее структуру, прейдя к интересным выводам.
Уровень контроля Мъяйта, как и Джаральна, оказался даже более впечатляющим, чем у меня. Парни находились в постоянном напряжении от подавления своих темных инстинктов, но при этом свободно общались, не испытывая ни малейшего дискомфорта. Со стороны это выглядело, как разделение сознания на «мирную» и «боевую» формы: пока бодрствует первая, вторая дремлет в источнике, не позволяя Темной стороне туманить рассудок. И лишь когда того требует ситуация, пробуждается боевая часть, напитывая адепта Темной стороны всеми даруемыми ею преимуществами.
Конечно, я мог и ошибаться. Мой навык подмастерья Разума все еще был недостаточно совершенен, чтобы считать Мъйята и Джаральна полностью. Но одно можно сказать уже сейчас: передо мной стоят настоящие ситхи, какими они были в древности. Хищные. Опасные. И при этом странно притягательные яростной мощью, сокрытой в них Темной стороной от взглядов сторонников Света.
Все это крутилось в голове в фоновом режиме, пока я тупо залипал на месте, пытаясь уложить разбежавшиеся мозги в кучку. Разум просто отказался воспринимать тот факт, что мои бывшие соклановцы, на поиски которых я безуспешно угробил столько времени и сил, сейчас на расстоянии вытянутой руки. Живые. Улыбающиеся. Хотя улыбку того же Мъйята не увидеть из-за маски и ввиду лицевых «особенностей» самой расы кел-доров, его эмоции говорили сами за себя.
Мой давний знакомый действительно был рад меня видеть. И у него даже мысли не возникло попробовать меня на прочность, тогда как наши сущности-противоположности так и требовали схватиться за световые мечи. По меньшей мере для самозащиты, чтобы быть готовым к любой неожиданности.
— Прости, — я первым нарушил затянувшееся молчание, с трудом выдавив слова из резко пересохшего горла. От Мъйята вновь повеяло удивлением, но уже с немалой примесью недоумения.
— За что?
— За то, что не смог спасти тебя. От падших. И тебя, Джаральн. Простите меня.
Ситхи переглянулись. И расхохотались, держась за животы, будто я сказал нечто особенно уморительное.