Потому что он стал его единственной и фатальной слабостью.
Как только я это понял, Поглотитель был обречен. Отбросив остатки сомнений, Рывком оказался ближе и крепко ухватил его за горло, чтобы не вырывался. По сути, хищник сам определил свою судьбу, когда начал пожирать меня. У меня не было ни единого шанса перед ним, пока он пользовался силой других сожранных душ. Но как только Поглотитель оторвал первый кусок моей основы, то обрел последние недостающие паззлы своего образа и стал уязвим. Именно для меня, так как сам образовал между нами связь: узы, соединяющие хищника и его добычу в их последнюю и самую близкую встречу.
Вот только я не очередная беспомощная душа, не способная ничего противопоставить его ненасытной жажде голода! По своей сути я такой же многомерный духовный конструкт, как и сам Поглотитель. С одной оговоркой: гораздо сложнее и совершеннее него. А, значит, обладающий потенциалом гораздо большим, чем мог когда-либо обрести мой враг.
Уже один этот факт давал мне неоспоримое преимущество, позволившее переломить ход борьбы в свою пользу. А когда в дело вступил Разящий Свет, призванный восстановить баланс — роли добычи и хищника поменялись местами. Его руки судорожно хватались за мою, цепко сдавливающую его горло — центр сосредоточения основы, воплощенной в программе его существования. И теперь уже в меня через Коготь стала вливаться его суть, держащаяся на трех столпах: поглощать, перерабатывать, очищать.
В этот момент Поглотитель испугался. Серьезно! Я очень четко и ясно ощутил его липкий страх, показывающий, что этой твари вовсе не плевать на свое существование. Примерив на себя человеческую шкуру, Поглотитель все прекрасно осознавал и не желал лишиться мира, где так много вкусной дармовой пищи. И совсем нет других конкурентов на нее.
Увидев это, моя хватка сжалась еще сильнее, а широко раскрывшиеся глаза запылали звездным обвиняющим Светом. Теперь уже Поглотитель хрипел и пытался спастись. Чтобы уползти, исчезнуть, забиться в самый дальний угол сумрака, где он сможет набраться сил и атаковать снова.
И, разумеется, он не получил такого шанса. Потому что, пока он пытался освободиться, я слушал свой Разящий Свет и решал, как именно поступить.
Любая сущность в этом и других мирах существует с какой-то целью. Поглотитель не забыл о своей, но потерял путь, по которому должен следовать. Его место не здесь и никогда не было. Но, как и все мы, у него тоже имелась своя роль, предопределенная судьбой. Которую он должен выполнять, сохраняя баланс и служа маленьким винтиком в бесконечном процессе Рождения и Смерти.
— Так должно быть, и будет вновь, — сказал я, усиливая пламя Света и под истончающийся вой Поглотителя выжигая всю темноту из его сущности. А следом и всю человеческую природу, оставляя нечто бесформенное за гранью, само по себе стремящееся вернуться туда, где ему предназначено быть.
— Сон ждет всех нас. Вернись к нему и помогай засыпать другим.
Больше мне ничего не пришлось делать. Приговор был вынесен, и Сила сама забрала свою утерянную частицу, растворив его прямо в моей руке. После чего давление Светлой стороны начало спадать, и я довольно грубо вывалился из сумрака своего подсознания в реальность. Чтобы сквозь ломоту в перенапряженных мышцах и собственное учащенное дыхание услышать чье-то благоговейное: «У него получилось!».
***
Когда Пятый пришел в себя, то сразу попытался установить мысленный контакт с Джове. Без особого толка. Присутствие друга ощущалось где-то на периферии сумрака, но где именно — оставалось загадкой.
Тогда Пятый попытался вернуться на свое место во второй духовный контур и… с ужасом понял, что снова ничего не выходит.
«Какого ситха он натворил? И где Поглотитель?»
Вздрогнув от этой мысли, Пятый поспешно просканировал Силой окружающее пространство подсознания, но вновь не засек ничего. Пустота. Только сумрак клубился привычной непрозрачной пеленой, но летали осколки воспоминаний, соблазнительно поблескивая гранями и отголосками непоглощенной энергиии…
«Так, погоди-ка! Осколки!»
Потянувшись к ближайшему, Пятый по привычке неосторожно впитал его и буквально забился в агонии от дичайшей боли! На его удачу, продлившейся всего долю секунды, иначе бы он натурально сошел с ума.
— Господи, — простонал Пятый, отродясь ни в каких богов не веривший. — Как же ты вытерпел такое?
«С трудом», — раздался вдруг чей-то ответ, и Пятый резко развернулся, приготовившись до последнего сражаться за свое существование.
Напротив него зависла и источала мягкий Свет полупрозрачная фигура той, кого в этой галактике знали, как Дочь из семьи Мортис.
— Какого харша тебе надо у нас в голове? Выметайся!
— Мне понятна твоя агрессия. Не бойся, я не причиню вреда, — спокойствие и безмятежность этой женщины буквально пронизывали все вокруг. И заставляли Пятого сжимать зубы от накатывающей злости.
— Больше, чем уже причинила? Ты хоть представляешь, через что мы прошли?!
— Так было суждено. Процесс должен быть завершен…
— Что?!
— …и ты ему мешаешь. Не бойся. Я верну тебя на место, когда вестник Разящего Света сделает свой выбор.
***
Пустая бесконечность. Бесполый голос, не имеющий источника. Все это уже случалось однажды. Знакомое, но иное. Все изменилось с тех пор. Но самое важное — изменился я.
«Это так, дитя. Теперь ты готов ответить на вопрос?»
Здесь не было не времени, ни пространства. Ничего, за что можно было зацепиться органами чувств. Лишь бескрайняя пустота и голос, раздающийся отовсюду и одновременно ниоткуда.
А еще чувство бесконечного покоя, которое не хотелось отпускать. Наоборот. Раствориться в нем, стать ничем — вот ли не самое желанное? То единственное, ради чего стоило ждать так долго?
«Да… ты уже ближе».
«Не я, — наконец, нашел в себе силы ответить. — Ты».
«Что?» — бесконечный голос, кажется, удивился.
«Твое время пришло. Отпусти сомнения и иди дальше».
«О чем ты говоришь, дитя?»
«Процесс должен быть завершен, — я старался говорить ласково и убедительно, но в то же время искренно. Хотя, врать здесь у меня бы не вышло при всем желании своей души. — Вот только… он не мой. И никого из тех, кто был здесь до меня. Теперь я это вижу. И ты тоже, правда?»
«Я не…»
Голос дрогнул. И вместе с ним содрогнулась бесконечность вселенной, от чего захотелось сжаться в незримую точку и позабыть о своем существовании. Но я все же продолжил, говоря то, что должно было быть услышано давным-давно. С самого первого вздоха творения Архитекторов.
«Знаю, тебе страшно. Как и нам всем, когда приходит время уходить. Но во Сне нет ничего плохого! Поверь. Это просто начало нового пути».
«Ты учишь меня, что есть смерть, дитя? Меня?!»
«Я просто хочу помочь тебе обрести покой, только и всего. Процесс должен быть завершен. Позволь себе шагнуть дальше…»
Голос долго молчал. Очень долго. Часы, дни, а то и годы. Что есть течение времени в месте, где царит Ничто? Только субъективное понятие чистого разума, сражающегося с неослабевающем желании раствориться в окружающем покое. Или бесконечно малый промежуток между воображаемыми «тик» и «так» на стрелках часов вечности…
«А если у меня не получится?»
Теперь в Голосе сквозило сомнение. И легкий налет надежды, не смеющий стать чем-то большим.
Но на то я и был тут. Чтобы было сказано то, что должно быть услышано. И сделать то, что не смог никто до меня.