— Худые вести не лежат на месте.
Пока они шли по склону холма, Росс рассказал молодому человеку все, что знал.
— Удача переменчива! — заметил Валентин. — Я знаю Стивена уже несколько лет, и он кажется мне крайне энергичным и живым. Вряд ли он обрадуется долгой вынужденной неподвижности.
— Доктор Энис поедет туда завтра, и возможно, мы узнаем больше.
Мрачные тучи, плывущие с северо-востока, разделились, как армия перед препятствием. Небо над Нампарой, пронизанное лучами солнца, засияло цветом морской волны. Валентин снял шляпу и хлопнул ей по плащу, стряхивая капли. Он спросил, как идут дела на Уил-Лежер и Уил-Грейс и рассказал о новом предприятии, Уил-Элизабет, которому к следующему году понадобится насос.
— Я собирался посоветоваться с Джереми, но увы...
— Когда ты должен получить степень?
— Следующей весной. После этого мы надеемся надолго обосноваться в Плейс-хаусе. Могу я задать тебе пару вопросов?
Его тон изменился.
— Вопросы? Конечно. Если я сумею на них ответить. Ты зайдешь?
— Давай прогуляемся до пляжа. Возможно, свежий воздух лучше подойдет для конфиденциального разговора.
Они обошли сад Демельзы и направились к пляжу Нампары по каменистой тропе, поросшей мальвами, чертополохом и высокой травой. Было время отлива, и гладкая светло-коричневая полоса песка простиралась до Темных утесов, не нарушаемая ни камнями, ни волнами, ни ручьями. Поблизости на песке виднелось множество следов, но уже через пару сотен метров они заканчивались. Вдалеке у кромки прилива бродил какой-то человек.
— Это Пол Дэниел, — сказал Росс.
— Что?
— Пол Дэниел. Он делит эту часть пляжа с тремя другими, которые подбирают то, что принесло приливом. Когда Пол что-нибудь находит, он не подбирает добычу, а рисует двойной крест на песке. И тогда упаси Бог кого-нибудь это унести.
Валентин рассмеялся.
— Кузен Росс, мы оба с тобой корнуольцы до мозга костей, но мне кажется, ты понимаешь местных куда лучше, чем когда-либо научусь понимать я.
— Раньше я был к ним ближе. Конечно, до моего отъезда в двадцать лет я не удалялся отсюда дальше Плимута.
— А я часто отсутствовал.
Они прислонились к воротам.
— Что ты хотел узнать?
Несколько минут было слышно только легкое дыхание ветра.
— Ты только что упомянул Дуайта Эниса. Он принимал роды у моей матери, когда появилась на свет моя сестра.
— Да, вроде бы так.
— Он принимал и мои роды?
— Нет, он был в море, во флоте.
— Ты ведь знаешь, что я родился восьмимесячным?
— Слышал об этом.
— Преждевременно, во всех смыслах. Но ты говоришь, что слышал об этом. Неужели ты не знаешь об этом наверняка, ведь вы жили совсем рядом?
— Я никогда не состоял в тесной дружбе с семейством Уорлегганов. В то время наши отношения были из рук вон плохими.
— Почему?
— Что «почему»?
— Почему именно тогда они испортились?
— Это что, допрос?
— Если тебе так угодно.
Валентин барабанил по воротам длинными пальцами. Вот уже двадцать лет Росс то совершенно забывал про этого молодого человека, то он снова, болезненно и остро, проникал в его мысли. Хотя за все это время они ни разу не беседовали наедине, по душам. Они общались поверхностно, и особенно неловко, что сын Элизабет так вцепился в него сразу после смерти Джереми. Россу никогда не нравился этот молодой человек со злобным юмором, озорными шутками, огромным обаянием и безусловной уверенностью, что на него поведется любая женщина. Крайне мерзко он повел себя на приеме у Джеффри Чарльза, привезя с собой непрошеного гостя, Конана Уитворта, и тем самым огорчив Морвенну, а затем полупьяно улыбался и усмехался, когда между Россом и Джорджем чуть не завязалась драка. Что до слухов, поговаривали, будто он женился на Селине Поуп ради денег и уже отрыто ей изменяет.
— На что ты смотришь? — спросил Валентин.
— На тебя, раз уж спросил, Валентин. Когда ты родился, естественная вражда между мной и твоим отцом достигла пика, потому как я не хотел, чтобы твоя мать за него выходила. Он не мог этого не знать.
— Ты любил мою мать, верно?
— Какое-то время.
— А в то время?
— Я глубоко ее уважал.
Росс смотрел на стадо коров, ковыляющих по скалам Уил-Лежер вереницей, словно судьи, входящие в зал для слушаний.
— А ты знал — подозреваю, знал, что я стал постоянной причиной ссор между родителями?
— Я узнал об этом позже.
— Тогда ты знаешь, по какой причине. — Росс не ответил, и Валентин продолжил: — Он подозревал, что я не его сын.