Россу налили второй бокал бренди. Мелвилл улыбнулся.
— Больше никакой контрабанды, Полдарк, — сказал он, разглядывая свой бокал на просвет, — честь по чести доставляется из Арманьяка с уплатой всех пошлин.
— Кажется, вы считаете, что каждый корнуоллец в душе контрабандист, — заметил Росс.
— А разве нет? Я побывал там лишь однажды, и у меня осталось ощущение, что пристрастия тамошних жителей... Неординарны.
— И именно поэтому вы отправляете меня в эту... Эту неординарную миссию?
— Я отправляю вас, — отрезал Ливерпуль, — памятуя о значимых услугах, которые вы оказали Короне, особенно о последней миссии в Португалии, когда вы не единожды послужили стране.
Росс потягивал арманьяк, за который уплатили все пошлины. Он как будто слушал речь Каннинга.
— Вы хотите, — поинтересовался он, — чтобы я присоединился к вашему брату, милорд?
— Нет. Я отправил его на юг, чтобы он прощупывал почву в Марселе, а затем поехал в Бордо. Разумеется, там к королю относятся куда благосклоннее, чем в Париже. Но мне нужно второе мнение, мнение другого рода. Мне нужен человек, не настолько связанный со мной и, следовательно, менее официальный. Кто-то, проводящий отпуск в Париже и общающийся с офицерами в непринужденной обстановке. Ваш отнюдь не беглый французский станет преимуществом. А то, что вы привезете с собой семью, развеет подозрения.
— Обширное задание, — заметил Росс.
— Именно.
— И непростое.
— Вы так считаете?
— Вы же помните, милорд, что генерал Веллингтон не одобрил моего присутствия в Буссако: ему казалось, что я — наблюдатель, посланный членами Кабинета, настроенными против него.
— Помню. Но ведь вы доказали обратное.
— Да, но он все равно относился ко мне без особой благосклонности. Будет жаль, если Фицрой Сомерсет решит, что меня послали отслеживать, как он ведет дела!
Лорд Мелвилл протянул ноги к огню. Он начал набирать вес.
— Роберт говорил мне, что вы друг Фицроя Сомерсета.
— Это преувеличение. Мы трижды встречались. Но думаю, он относится ко мне по-дружески, как и я к нему.
— Тогда не думаю, что... Надеюсь, я буду прав, если скажу, что никто не просит вас докладывать о решениях нашего посла. Вас просят составить собственное мнение о состоянии дел во Франции. У нас противоречивые сведения, и нам нужен еще один взгляд. Вот и все. Я прав, Роберт?
— Да, — произнес второй Роберт, — именно этого я и хочу. — На самом деле, — заметил Мелвилл, — вас просят всего лишь провести отпуск в Париже, как делают сейчас многие другие богатые и титулованные англичане. Составьте свое мнение и дайте нам знать о нем. Думаю, это соблазнительная перспектива.
— Так и есть, — согласился Росс. — Но прежде чем я уеду, милорд, не могли бы вы сообщить мне об аргументах в пользу билля о зерне? Я знаю лишь тех, кто выступает против него, а, возможно, стоит оставаться непредвзятым.
— С удовольствием, — согласился Ливерпуль. — Обещаю предоставить список аргументов до вашего отъезда. Но прежде всего, пожалуй, вам стоит понять, что если другие страны не заботятся об интересах крестьян, нам тоже не стоит за это браться.
— Я беспокоюсь не о владельцах ферм, а о поденщиках как из деревень, так и из городов.
— Именно так. Именно так. Конечно, обеим сторонам есть что возразить...
Часы снаружи пробили половину, и почти сразу же к ним присоединились маленькие серебристые, стоящие на камине. Часы его сиятельства явно шли правильно.
— Когда, по-вашему, мы должны выехать?
Глаз Ливерпуля снова дернулся.
— Полагаю, завтра вечером. Утром принц-регент возвращается из Брайтона, и вы должны повидаться с ним перед отъездом.
Росс не сдержал удивления:
— Он тоже знает об этой миссии?
Повисла тишина. Мелвилл вновь наполнил бокал Росса.
— Не то чтобы знает, — объяснил Ливерпуль. — Но я попросил его даровать вам титул баронета. Полагаю, это необходимая часть нашего предприятия.