глаза налиты черным маслом, мех сверкает, я даже воображаю, что слышу, как он пахнет: водорослями, деревом и землей, медведями и волками, на краю города, нет, это не мой мир.
после ужаса: назад в даунтаун, в большой «саймон молл», который по будням открыт до девяти вечера, мне становится лучше, там есть всё, магазины подарков, ювелирные, тряпки — уже на второй день купила себе широкие военные штаны, — обувь, диски, ресторан со стейками, музей национальной гвардии аляски, игрушки, а на пятом этаже аркадия проповедников нездоровой пищи: хот-дог на палочке, суп в кружке, «вилла-пицца», замороженный йогурт, «тако пэлэс», рубленое мясо, вок, «фрутлэнд». когда я вместе с пиццей, вегетарианским незнамо чем и замороженным куском сливок возвращаюсь к столику, который охраняет для меня мурун, тот самозабвенно наблюдает за инвалидом в коляске, которому еще и тридцати нет, косо зачесанные волосы, прилизанные китовым жиром, подбородок отвис, стекает слюна, одет в хаки; его остроугольное лицо кажется грустным, сзади на инвалидной коляске приклеен стикер: «army of one», «это пропагандистский слоган армии, которая подбирает этих молодых людей с улицы и приносит их в жертву в жертву империализму. парень, возможно, сражался в заливе, а теперь его семья» — вокруг него копошатся две тучные девочки и худой как щепка старик — «живет на пособие по инвалидности», я не знаю, что сказать.
«ну давай уже ешь свой жир-фри, и поедем в отель, я устал».
что еще делать, неделю в этой дыре без ночи, мы почти каждый день ходим в «а novel view» на 1-й улице, дом 415, маленький трехэтажный книжный магазин, скорее сколоченный барак, нежели дом. «mind the roof, dear»[69], говорит бабуля, с которой без умолку трещит мурун: о погоде, о нике бегиче, великом анти-haarp-активисте, с которым она лично знакома, о вашингтонском правительстве и о германии: «so, you’ve escaped the summer?»[70]
потом они говорят о… что там у нас сейчас? «critique» чего-то там, старушка кажется убийственно умной, на этот раз поводом служат два тома какого-то итальянца на столике, мурун «the prison diaries for six dollars?
i can’t believe the price»[71], его английский можно слушать, хотя бы за то, что он его, как сам говорит, только по фильмам выучил.
«when students doubted everydamnthing under the sun…»[72]
«right, you had your sixties, too»[73], она уж точно знает, как заигрывать, «over there», очень кокетливо — а ему можно пофилософствовать, он расцветает: «whereas first one should check whether the opponent is actually right, if you cannot find any inconsistency or fallacy, there’s simply no need for any critique of ideology, false consciousness arises from necessities one can check, but if it’s not false, don t analyse it»[74].
она вся внимание: мыслитель из европы, какая честь, и даже ставит ему в итоге чашечку чая. переговоры, видимо, еще продлятся долго.
я сижу на верхнем этаже и листаю старые журналы мод. тут темно, какая-то мрачная пещерка, здесь нельзя находиться ввосьмером, иначе провалится дощатый пол. рядом с главным помещением есть отдел детской литературы, оборудованный под игровую комнату, время от времени люди оставляют там своих озорников часа на три-четыре, а сами едут в «уол-март», в проходе к яслям книжные полки до потолка, среди прочего там есть и раздел «сексуальность», а то: как же иначе получишь благословение на детей, если не через эту биологическую дверь.
«они не опускаются — образцовые люди, эта старая чета», рассказывает мне мурун, когда мы идем по planet walk к воде, «экскурсия по художественным музеям, каждую первую пятницу месяца, а по субботам, в два часа дня, они устраивают маленькие мероприятия», «надеюсь, не на первом этаже», ветер меня веселит, развевает волосы.
«у них немецкие корни, ты это знала? то есть вероятнее всего, только у него — ее девичью фамилию я не знаю».
«и как их зовут?»
«хеннеке», он протягивает мне розовую карточку: «pat hennecke, owner, matt hennecke, manager»[75], мэт и пэт: забавно, признаю, эмансипация: ей принадлежит, он руководит, а не наоборот, мурун нахваливает дальше: «они и писателей приглашают, чаще всего романистов, на маленькие ужины с верными клиентами. продуманная организация последних лет жизни, ну да, много на этом не заработаешь, даже если они и настаивают на том, чтобы вести дела не только на основании обмена, вернул прочитанную книгу — купил непрочитанную, десять процентов от каждой сделки наличными должны тогда…» и дальше в том же духе, будто он лекцию по плановой экономике читает.
74
При том что сначала надо проверить, прав ли оппонент. если не удается отыскать никаких непоследовательностей или ошибок, то необходимость критиковать идеологию отпадает. Нечистая совесть появляется из-за априорности, которую можно проверить, но если совесть чиста, не анализируй