Выбрать главу

А меж тем и туча уже заслоняет небо над городом, подула ветром, гремит громом, брызжет молнией, и ещё одной, и еще, - и вот, прямо из седьмых снов, город от набережной до окраин попадает под небывалый дождь.

Тут хозяйки бросают кастрюли и кидаются закрывать окна. Что творится на улицах! В пять минут намок и прибит к земле пуховый платок тополей, нет сухого листа и на самых больших деревьях, мокры все камни, все цветные японские зонтики, по колено ручьи на асфальтах, а дождь все прибывает. Как будто, если не вся, то уж никак не меньше, чем пол-Атлантики, собралось в тучи и пришло, и хлещет на город, - то идет, покачиваясь на ходу, как слон с хоботом воды, то воробушком прыгает по подоконнику, то как будто выхлопывают огромный водяной половик и с водой оттуда сыплют громы и молнии. Визгу, смеху на улицах, над лужами стоит пар, и, как яркие медузы, плывут в нем промокшие зонтики, и ныряют в него машины летучими рыбами, и шумят водосточные трубы на стенах, и весь город захлестнут непредсказуемой влагой в узоре и ажуре мимолетности, и пьет дождь, и не может весь выпить земля.

И кончается дождь. В вымытом городе всюду блестит солнце, лужи, мокрые листья, стекла, - все печатлеет солнце, а с витрин, когда мимо по колеса в воде пробегает троллейбус, срываются одна за другой какие-то золотые стрекозы или бабочки, - большие, огромные, какие, как говорят, водились на Земле когда-то в незапамятной древности. Тогда они летали над душным морем палеозойских болот и гигантскими папоротниками, а сейчас все уносятся в синеву: там солнце, там радуги, там ночью смотрит на город такая бездна звезд, что поди угадай, сколько там есть океанов, какое перед грозой бывает небо и кто, под лучами какой из них, бежит, спасаясь от налетевшего ливня:

- Мамочки! Какой дождь...

1982, 1.09.85

* * *

В август месяц встанем с рассветом,

Лужи рыжи и голубы,

И ко дню без дождя приметы,

Взяв лукошки, пойдем по грибы.

Лес из дали взойдет, как терем,

И сквозь дремы, туманы, плеск,

Мы тропе повести поверим,

И тропа нас проводит в лес.

Будет птичий уже натинькан,

Привет свежести и заре,

Заря тонкие паутинки

Выдаст каждую в серебре.

Нас окружат взрослые сосны,

Вверху космами соединясь,

Отовсюду из капель росных

На нас глянет множество нас.

Мы затем перейдем болото,

Топь утопит наши следы.

Будет боязно отчего-то

От коряги из-под воды.

Разойдемся - и над грибами

Мы раздвинем мох и траву.

В глубь далеко, от нас, над нами

Будет таять в бору "ау".

Будет воздух - синичник бликов

Муравьинкой на вкус сластить,

Пахнуть будет землей земляника

И черника губы чернить.

Будет белка шагов пугаться

И в верхушек скрываться скрип.

Мы забудем перекликаться,

Кто нашел самый белый гриб.

Над просветом гудящей чащи

Пройдет облако в синеве.

От небес, высоко ходящих,

Лес укроет нас, как в траве.

А под вечер, все снова вместе

Мы все сложим в один котел

И подвесить три жерди скрестим,

И внизу разведем костер.

Звон комариков и истома,

Угольки, как зверей зрачки,

И покойно, почти как дома,

Только сыро, и плеск с реки.

А затем тихим соснам в ветви

Ляжет солнце, как белый груздь.

Мы вздохнем о когда-нибудь смерти,

И почувствуем легкую грусть.

22.09.81

* * *

Из сини распростанной,

Из осени гулкой, гулкой,

За угол свернув, о простыни

Ветер ломает скулы.

Крылатое время года!

Под голубым предсоньем

Так тихо земля пустеет,

Нет сладостней, нет ясней!

Ветер все убавляет

Листов золотую пену,

И мерзнут ночами ветви,

Уже их укроет снег.

Клика-то днями, клика

По поднебесью носит,

Дышит все ближе север,

И крылья торопит стай.

И холодеет сердце

В хмельной золотой печали,

И празднику дней отцветших

Уже говорит: прощай.

Из сини распростанной,

Из осени гулкой, гулкой,

За угол свернув, о простыни,

Ветер ломает скулы.

Там, где рыжее рыси,

Прыгает вниз откос,

Там, где зашелся высью

До восходящих звезд

Купол, и там, где полит

Алым небес калкан,

Лес, и далеко поле,

А впереди полка,

В солнце по грудь обронен,

Каленом рубясь ветру,

Вздыблен на обороне

Разветвленное Ярый Тур.

июль 81 - 4.10.84

* * *

ПОГОДА УТРО

Где заставы тумана, как серая пакля,

Врассыпную и в росы кидаются капли.

Это, это - седины джинна веселого,

Исполнив желания, тает взвесь олова.

Это роясь в присненном, декабрьском, далеком,

Солнце вьюги сжигает, взбегая вдоль окон.

Это в космах зеленых и с синею плешью,

Певчей трелью, и смехом, и звоном увешан,

Куролеший с рассвета, над зимним насмешлив,

Заплутавший по городу шляется веший.

И рассолнце цедя во две трещинки плошек,

Тигр - о, рыжий! - трезвеет, что он - всего кошка.

И повсюду украдки цветов и утайки

Проступают, как солнца снежинки у Таньки.

И серебряным хлопая пологом ткани,

Воздух гроз на подходе из долгих скитаний.

И тогда у окна потянуться до хруста,

Спохватиться: весна на дворе праздноуста,

Губы в губы, и все, как в любви признаются,

Жить, ожить, вновь родиться - проснуться.

12.05.82