— Ух, какая сладость! Гена, лизни-ка, такой сладости ты еще никогда не пробовал...
И я лизнул. Вначале почувствовал холодок на языке, потом пронзила жгучая боль. Я рванулся и... увидел на лезвии топора красное пятно. Во рту было горячо и солоно.
Никогда не забуду: белое лезвие топора, красное пятно, жгучую боль и Рыжего Фильку. Может быть, тогда я впервые подумал о том, что люди могут быть неожиданно злыми и жестокими и могут обижать бесхитростных и простодушных.
— Разгружайся, братва!
Снег скрипит под ногами. Снегу столько, словно его специально свезли сюда со всего белого света. Снег громоздится вокруг деревянного вокзальчика, на крышах домов, пушистыми хлопьями висит на деревьях и даже на верхушках телеграфных столбов, причудливыми пирамидами возвышается и царствует над всем этим холодным безмолвием.
Синеозерск... Без пяти двенадцать... А может, часы стоят?
Мне все-таки захотелось вернуться в вагон и немедленно уехать обратно. Уехать туда, где тепло, где цветут мальвы и до одурения пахнет морем. Где-то ведь есть такая теплая, обласканная солнцем земля...
Летят на снег вещмешки, узлы, чемоданы... Девушка уронила сумочку. Рассыпались на снегу бигуди и пудра.
Девушка растерянно стоит и смотрит, не зная, что делать. А рядом Скурин — модный свитер, телогрейка нараспашку. Скурин смеется и успокаивает девушку:
— Ничего, красавица, тут парфюмерии сколько угодно... Снегом будешь пудриться.
Кто-то зовет Тараненко:
— Товарищ Тараненко, тебя главный инженер просит. Та-ра-не-нко! — хором зовут.
Парень в черном полушубке идет разыскивать главного инженера.
Густой белый пар клубится в воздухе. Холодно и тесно.
Люди. Люди. Люди.
Безудержное веселье. Молодые. Серьезные и степенные ветераны строек. Громкоголосые пижоны. И молчаливые новички.
Разные люди. Смотрю на людей, на крохотный, потонувший а снегу вокзальчик, на узкую тропинку, по которой сейчас мы пойдем, как в не раскрытую еще книгу.
Название этой книги — жизнь.
Как она встретит меня? Куда поведет? Чему научит?
II
Теплый снег
Синие столбы дыма поднимались над крышами домов. Занесенные снегом теплушки походили на сказочные терема. «Терем-теремок, кто в тереме живет?..» Молчание. Никто не живет. Девушка в коротенькой беличьей шубке и брюках, заправленных в большие валенки, деревянной лопатой отбрасывала снег. Ей нелегко, наверно, но она не показывает виду и бросает, бросает сухой, шуршащий снег. Я подхожу и останавливаюсь рядом. Девушка — ноль внимания на меня. Не вижу ее лица, она работает, не разгибая спины, но подозреваю, что девушка красивая. Снежная королева, которой принадлежат все эти терема... Девушка обернулась и удивленно глянула на меня. Красивая, но не так чтобы очень.
— Тяжело ведь... — сочувственно говорю. — Давайте помогу.
— Спасибо. Вы что, ходите и всем помогаете?
— Нет, только снежным королевам...
— Да? В таком случае вы ошиблись адресом.
— Давайте все же помогу...
Я отбираю лопату почти силой и ожесточенно начинаю швырять снег. Становится жарко. Когда дорожка готова, еле держусь на ногах. Девушка говорит:
— Так нельзя работать. Это, знаете... лихачество. А вы, между прочим, сильный. Спортом занимаетесь?
Не пойму, смеется она или серьезно спрашивает.
— Было дело... — уклончиво отвечаю.
Улыбаюсь и дышу тяжело, как загнанная лошадь, и улыбка на моем лице, наверное, кажется приклеенной. Мне часто говорят, что я не умею улыбаться. Подумаешь, важность какая! Может, специальный курс по улыбкам пройти? Ладно, обойдусь как-нибудь без улыбок.
— Было дело... — повторяю.
— Под Полтавой?
— Точно. Как вы угадали?
Неожиданно я испытываю к этой девушке безграничное доверие.
— Между прочим, одно время я занимался боксом. Потом бросил. Потом не до бокса было...
— Почему? — спрашивает девушка.
Красивая все-таки она, снежная королева. Но мое доверие к ней так же неожиданно пропадает.
— Причины разные... — говорю. — А вы давно здесь обитаете?
— Целую вечность. Нас, как видите, уже и снегом успело занести.
— Вы откуда приехали?
Она смотрит на меня, прищурившись, будто прицеливаясь. Сейчас уколет взглядом. Нет, не уколола... Длинные заиндевевшие ресницы дрогнули, она отвела взгляд и сказала, приятно растягивая слова:
— Из Ма-а-сквы. Вы бывали в Москве?
— Нет, не бывал. Не приходилось. Большой городище, наверно?
— Еще бы! — исчерпывающе говорит она. — Я жила на Большой Бронной.
— Разве еще и Большая есть? — удивляюсь я. — Я знаю песню про Сережку с Малой Бронной...