Но Саманта была так подавлена, что кусок нежнейшего филе застревал в горле, словно уголь, а чудесное красное вино казалось безвкусным, как водопроводная вода.
После обеда заиграла музыка, и губернатор со своей женой открыли бал вальсом. Через несколько минут к ним присоединились другие пары, и Саманта увидела, как Марджори встает со своего места, Юджин берет ее под руку, и они идут в танцевальный зал.
Саманта пыталась улыбаться, слушая то, что рассказывал ей художник о цикле своих росписей в одном из общественных зданий в Мехико, повествующих о завоевании Мексики испанцами, но ее сердце было не здесь. Она не могла оторвать глаз от танцующей пары.
Оба высокие, красивые, богатые, породистые, влиятельные - они были созданы друг для друга и принадлежали к сливкам высшего общества Финикса.
Только когда ее имя прозвучало во второй раз, до нее дошло, что стоящий рядом с ней мужчина приглашает ее на танец. Саманта вскинула глаза.
- Бром! Я не знала, что ты здесь. Симпатичный молодой человек среднего роста взял ее за руку.
- А я не был уверен, что ты здесь, пока не увидел сенатора Фрейзерса в танцевальном зале и не догадался, что...- Он замолчал.
- Я так рада, что ты пришел! - воскликнула Саманта, давая ему таким образом возможность не продолжать фразу.
- Тебе следовало знать, что издатели газет всегда приглашаются на подобные мероприятия,- с улыбкой заметил Бром.- Тогда уж событие наверняка найдет отражение на страницах светской хроники.- Говоря все это, он посмотрел на нее с откровенным восхищением, поэтому следующая фраза для занятой своими переживаниями Саманты не стала неожиданной: - Ты отлично выглядишь сегодня.
- Спасибо, Бром, - поблагодарила она. Почему Юджин не сказал ей об этом?
А ведь она уже начала забывать, что Бромлей Офенстейн очень хорош собой: со светлыми, чуть рыжеватыми волосами, подчеркивающими карий цвет глаз, стройный и обаятельный. Поэтому она с готовностью приняла его приглашение на танец. Если Юджин может позволить себе развлекаться, то почему ей нельзя? Кавалер провел ее в уже заполненный парами танцевальный зал. И Саманта обнаружила, насколько легко и непринужденно чувствует себя с Бромом. Вероятно, потому, что от него не исходило ничего похожего на будоражущие ее импульсы, излучаемые Юджином.
- Ты счастлива? - спросил Офенстейн. Саманта отвернула лицо к его плечу, чтобы он не мог увидеть печаль в ее глазах.
- Конечно,- тихо сказала она, уткнувшись в мягкий лацкан его смокинга,разве новобрачные бывают несчастливы?
Бромлей посмотрел на явно смущенную Саманту.
- А я и не знал, что ты ищешь себе партию.
- Я... Это вышло совершенно неожиданно.- Она поймала его внимательный взгляд. - Прости меня, Бром, пожалуйста.
Шеф "Ивнинг-ньюс пост" улыбнулся.
- Не бери в голову. Ты достаточно умна, чтобы не принимать скоропалительных решений. Мне только жаль, что я опоздал.
Саманта вздохнула:
- Мне кажется, ты единственный человек, способный все понять правильно.
Какое-то время они медленно кружились по залу. И в объятиях этого знакомого, такого надежного и понятного ей человека Саманта забыла на мгновение о терзающих ее душу переживаниях.
- Я могу поцеловать счастливую новобрачную? - услышала она голос Офенстейна.
- Конечно, - тут же откликнулась Саманта, рассчитывая на легкий поцелуй в щеку.
Но это было не простое братское прикосновение к ее губам, и Саманта настолько удивилась, что на мгновение забыла о танцах и застыла в объятиях Брома, с недоумением глядя на него.
- Я могу попросить танец у своей жены? - раздался совсем рядом вежливый голос.
Бромлей тут же разжал объятия и отступил от своей партнерши.
- Конечно, сенатор,- сказал он, бросая на Саманту прощальный взгляд. Его улыбка при этом была извиняющейся.
Холодное лицо Юджина ничего не выражало. Едва он дотронулся до Саманты, как ту охватила внезапная слабость. Она догадалась, что Юджин видел поцелуй Брома, но сомневалась, что это может его взволновать, потому что сам он был явно увлечен Марджори.
Но, видимо, она ошиблась.
- Развлекаешься? - спросил Юджин. Саманта услышала металл в его голосе и хотела бы увидеть в этот момент его лицо, но не осмелилась поднять голову.
- Почему это все так интересуются, что я делаю? - спросила она.
- Твой предыдущий партнер по танцам тоже этим интересовался? Ты всегда целуешься с мужчинами, с которыми танцуешь? - спросил он с сарказмом.
- А ты всегда насилуешь женщин, оставшихся с тобой наедине?- мгновенно парировала Саманта и тут же пожалела о своих словах, потому что ее ответ прозвучал достаточно грубо. Но отступать было некуда. Она решительно подняла лицо и посмотрела в голубые глаза. Они были холодны, как осколки бутылочного стекла.
Саманте ничего не стоило сказать, что этот поцелуй почти ничего для нее не значил. И это было бы чистой правдой, но в душе закипала злость из-за двойственности жизненных принципов Юджина: то, за что он считал возможным осуждать ее, полагал вполне допустимым для себя.
На чисто выбритой щеке Юджина дрогнул мускул.
- Нет, пока что я этого никогда не делал. Но мое терпение на исходе.
- Твое терпение? Да это мое терпе... - Но тут закончилась музыка, и Саманта была вынуждена замолчать, чтобы никто вокруг не услышал ее гневную тираду.
- Достаточно,- сказал Юджин, вежливо улыбаясь, однако глаза его потемнели. Его рука жестко сжала ее локоть. - Мы едем домой.
Саманта не на шутку испугалась. Если улыбка была предназначена всем вольным и невольным свидетелям их разговора, то взгляд- только ей. А она еще никогда не видела столь угрожающего взгляда. Сейчас Юджин напоминал ей изготовившегося к прыжку свирепого льва.