Последнее пике Зорина видели только две девочки на загородном Мардакянском шоссе. Они плели венок, сидя на обочине, и отложили цветы в сторону, чтобы поглядеть на забавные штуки блестящего самолета с дымным хвостом.
— Совсем, как огненный змей в сказке, — сказала одна.
— Как медуза на картинке, — возразила другая. Мимо проехал автомобиль, и девочки отвернулись от пыли. И вдруг ревущий самолет, дым, песок, искры обрушились на шоссе. Девочки кубарем скатились в канаву. Когда же они решились выглянуть, на пустом шоссе не было ничего — только кружились на асфальте крошечные вихри пыли, словно кто–то невидимый усердно подметал шоссе игрушечным веником.
— Он съел автомобиль и улетел, — сказала первая девочка.
— Хорошо, что мы спрятались, — подтвердила другая. Они взялись за руки и побежали домой.
СУХАЯ ГРОЗА
ЗДОРОВО! — воскликнул Василий. — Этак можно очищать воздух в городах. Когда я работал на химическом заводе, врач говорил нам…
Шура решилась открыть глаза.
— Очень здорово! — Василий фамильярно хлопнул ее по плечу. — Ваша сеть черпает дым, как ложка. Почему он не проходит между шарами? Не можете ли вы носить воду в решете?
Девушка бросилась к стеклу. Позади самолета неслась пыльно–дымная туча. В ядре ее крутились какие–то потоки, вся она содрогалась и корчилась, как будто самолет тащил за собой оторванный хвост сказочного чудовища, бьющийся в предсмертных судорогах.
— Прошу вас, лейтенант, ведите к морю… на самой малой скорости.
Лейтенант кивнул улыбнувшись. Лицо его чуть–чуть порозовело. Он был очень доволен неожиданной возможностью щегольнуть высшим пилотажем и тем, что гордый начальник экспедиции потерял голову на первой же мертвой петле.
Несколько минут самолет скользил над водой, едва не срезая поплавками гребни волн. По мере того как шло время, Шура начинала хмуриться.
— Знаете что, лейтенант, — проговорила она, — попробуйте подняться на тысячу метров.
Затем она потребовала набрать высоту 3000 метров, еще раз спуститься вниз, пройти бреющим полетом на самой малой скорости, сесть на воду и через некоторое время снова взлететь и развить предельную скорость. Очевидно, она не знала, как действовать, и пробовала то одно, то другое. Пыльный хвост, следовавший за самолетом, аккуратно выполнял все манипуляции — увеличивал и уменьшал скорость, подымался ввысь и стелился по воде. Только незначительная часть пыли рассеивалась, и на виражах видно было, как тянется за cамолетом желтоватая дымка. Так видны с паровоза вагоны длинного товарного поезда.
Ближайшие к самолету шары, усеянные острыми иглами, все время искрились — вероятно, они были сильно наэлектризованы. Зорин то и дело видел небольшие фиолетовые искры в зеркале обзора задней полусферы — в том зеркале, где летчик следит за подкрадывающимся к нему противником.
Внезапно не только зеркало, но и вся кабина осветилась пронзительно ярким белым светом. Прошла томительно долгая секунда, и, догоняя несущийся самолет, раскатился на самых низких басовых нотах удар грома.
«Что это? — мелькнуло в голове у Зорина. — Грозовой фронт?»
Несколько мгновений он недоуменно оглядывал прозрачное бледноголубое небо, пламенеющее солнце на западе, спокойное море. Гром при ясном небе без единого облачка!..
Однако недоумение быстро разрешилось. Новая молния осветила ослепительным блеском волны. Она исходила из самой гущи кипящего пыльного облака.
Шура выхватила из ящика под машиной проволочную рубашку, свитую из мелких медных колец, и, путаясь в рукавах, теряя равновесие, стала поспешно натягивать ее. Рубашка горбилась на затылке, парашют мешал надеть ее.
— Снижайте скорость, — крикнула она, — трение слишком велико.
Лейтенант потянулся было к регулятору скорости, но тут же отдернул руку. Ему пришло в голову, что наэлектризованная туча может догнать их и молния тогда ударит прямо в самолет, и он поспешно взял ручку от себя, чтобы поднять машину выше пыли.
Новая вспышка почти совпала со страшным ударом. Один из шаров лопнул, и целая линия их безвольно повисла на оборванном тросе. Самые нижние шары то полоскались в воде, то прыгали по гребням волн, рассыпая целые снопы искр. Из–под кожуха машины, стоявшей в самолете, тоже вылетела искра. Запахло озоном и жженой резиной.
Крепко держась за ручку управления, Зорин крикнул бортмеханику:
— Васька, выключай к чорту все рубильники!
— Не надо… не смейте! — Шура схватила Василия за руку. — Я поправлю: Снижайте же, лейтенант!
А Зорин между тем, опасаясь удара молнии, подымался все выше.