Вспомнив, что в этом мире я легкая и воздушная, как перышко, я прыгнула и нырнула в глубину, не почувствовав ни холода воды, ни неудобств с дыханием. Я погружалась, ощущая всеми клетками тела насыщенность жизнетворной влагой.
«Быстрее», – произнес какой-то голос внутри меня. – «Полнота и цельность сферы Хохма, – это конечно, замечательно. Что у нас там дальше?»
Дальше была сфера Бина, которая захотела быть такой же, как ее Создатель, и поэтому отдала ему обратно все, что имела. Я вынырнула, выбралась на берег, по-прежнему ощущая себя легкой пушинкой, и замкнулась, запретив себе наслаждаться этим осенним радостным покоем, потому что ничем не могла отблагодарить за него.
Отныне мне ничего было не надо. Я хотела полностью исчезнуть, чтобы только вернуть сполна то счастье, которое только что испытала.
Постепенно ко мне пришло знание о том, что, для того чтобы иметь возможность поделиться, нужно хоть что-то иметь.
Я встала и вдохнула полной грудью, – но только для того, чтобы тут же отдать окружающему меня лесу переполнявшую меня радость, имевшую форму свежей осенней прохлады, проникающей в ноздри и легкие.
«Все в порядке», – прокомментировал тот же голос в глубине моего сознания. – Ты уже прошла Хесед. Давай вперед».
Сфера Гвура ограничила получаемое ею наслаждение, для того чтобы прийти к гармонии Тифэрет.
Я сидела и ловила эту гармонию. А когда мне это удалось, я поняла, наконец, что должны ощущать те, кто гуляет в парке, лежащем на окраине Шаанана.
«А теперь давай дальше, вниз. Пока все в порядке, смотри, не потеряй разгона».
Впереди лежали Нецах, Ход и Йесод – правая, левая и средняя сферы нижнего уровня, на котором ощущения переходят в действие.
Они были в какой-то степени такие же, как и те высокие сферы, которые я только что прошла. Одна из них была «дающей», вторая – «ограничивающей», а третья представляла собой их гармоничное сочетание, среднюю линию. Они отличались только тем, что лежали ближе к материальному миру, а значит, к моей цели.
Там уже была почти что реальная действительность. Там работали, сражались и воевали.
И я туда не хотела.
* * *
Я вскочила на ноги, буквально ощутив кожей преграду, которая была похожа на прозрачную пленку. Я никак не могла ее прорвать.
Я стремилась туда всеми силами, я отдала бы саму жизнь свою, все, что в ней является лишним, чтобы только пробиться туда и попасть к своим детям.
Сил не хватало. Я не могла пройти сквозь плотный невидимый слой.
Тогда я оглянулась по сторонам в этом лесу, чтобы найти, где именно протянута эта пленка.
Я нашла ее. Она приняла вид густого кустарника, тянущегося через лес от горизонта до горизонта, которого короткое время назад, когда я еще находилась на уровне высших сфер, здесь не было.
И мне нужно было пройти сквозь него.
Он был высоким, и я вступила в него, только для того, чтобы убедиться, что заросли непроходимы.
Я попробовала их раздвинуть, но стволы возвращались назад, ударяя меня ветками по лицу. Тогда я стала их ломать, и опять потерпела неудачу. Тонкие стволы были гибкими и крепкими.
В полном отчаянии я вновь и вновь пыталась найти лазейку в густых тонких ветвях. Пока не поняла, что и Нецах, и Ход давно позади, и я уже некоторое время бьюсь о прочную преграду Йесода, сферы, которая держит верхние миры, скупо отмеряя то, что может быть пропущено вниз, в Мальхут.
Внезапно с той стороны кустарника, куда я так стремилась попасть, я услышала детские голоса, самые родные голоса в мире.
Совсем недавно появившийся, еще неокрепший басок Йони и особые интонации Ицика невозможно было перепутать ни с чем.
Мальчики здесь, по ту сторону этого непроходимого барьера!
Я сразу же ощутила новые силы и, как остервенелая, бросилась в атаку на кустарник.
Потом раздался третий голос. Я различила слова, которые он произносил:
– Сейчас мы ей немного поможем, и все будет в порядке.
Кусты раздвинулись.
– Ну же, держите с двух сторон, а я помогу маме пройти.
Ринувшись в узкую щель, оцарапав в нетерпении лицо и руки, я наконец-то оказалась с другой стороны преграды, стоявшей на моем пути домой.
И сразу же попала в объятия Учителя.
* * *
Встреча была очень радостной, хотя я и понимала, что, обнимаясь и обмениваясь веселыми шутками с детьми и с Эрвином, всего лишь оттягиваю момент объяснений.
– Пойдемте, – сказал, наконец, Учитель, хватая за руки прыгающих мальчишек, чтобы призвать их к порядку и задать им направление движения.
Мы вышли на опушку леса, когда до меня дошло, что что-то здесь не так.
– Погоди, – я остановилась. – Почему вокруг светло? Ведь где-то час назад, когда я начала медитацию спуска, была ночь!
– Потому что ты там задержалась.
– Ты хочешь сказать, что я провела в этом лесу всю ночь?
– Скорее всего, ты попала в него уже утром.
– Значит, это парение на осенних листьях длилось так долго?
– Ну, может, ты там еще по дороге несколько часов здорового сна прихватила. А потом вернулась в свою медитацию…
– Этого не может быть! Я не могла заснуть, зная, что дети сидят одни. – Я помолчала. Потом тихонько спросила: – Эрвин, ты сердишься?
– Видишь ли, то, что во мне сейчас бурлит, вряд ли можно охарактеризовать простым, можно сказать, пролетарским словом «сердишься». Я не сержусь. Я разгневан.
Я испугано посмотрела на него. Он поймал мой взгляд и расхохотался.
– Прежде всего, не бери в голову, ничего ты не «проспала». Я пошутил. Там просто время идет по-другому, поскольку ближе центр мироздания. Ты этого не знала, поэтому и не рассчитала. Я весь вечер звонил тебе на мобильный, но ты не отвечала. Тогда я навел справки через свою сеть, нашел тебя в гостях на субботней трапезе и понял, что в данный момент ты в безопасности, хоть и вскарабкалась вверх через четыре мира. Мальчики мне позвонили где-то около полуночи. Я переночевал с ними в вашем номере. А утром оказалось, что ты уже пробираешься вниз, и мы отправились к тебе на подмогу.
– А откуда вы знали, что мне понадобится помощь? Хотя, ты же всегда все про меня знаешь.
– Помощь тебе еще как понадобится. Потому что в безопасности ты находишься только до конца Субботы. Как только миры опустятся обратно, ты сразу же окажешься в большой опасности.
Я судорожно вздохнула. Не то, чтобы его слова меня удивили. Конечно, что-то опять будет плохо. А кто, собственно, сказал, что все должно быть хорошо? Подумаешь, слазила на Башню и что-то подправила в компьютере…
На этом месте своих размышлений я ощутила комок в горле, но мне удалось с собой справиться. Я увела Учителя подальше от дерева, на вершину которого радостно карабкались наперегонки Йони и Ицик, и произнесла:
– Ну-ка, давай рассказывай, что еще за большая опасность.
Глава 10. Магический кристалл
– Опасностей, собственно, две, – сообщил Эрвин ровным тоном и замолчал.
Я испуганно поглядела на него.
– Ну, так давай, выкладывай.
– Плохая новость номер один заключается в том, что террорист, который едва тебя не взорвал, и взорвал бы, если бы успел на минуту раньше, до того, как начался Шаббат и миры поднялись, находится на свободе.
– Почему? Мне же сказали, что его обезвредили. Неужели его после этого отпустили? Это что, в Городе такие порядки? Я уже и забыла.
Я сильно нервничала, поэтому была многословной.
– Нет, что ты. Его, естественно, забрали в полицейский участок. Но, представь себе, он оттуда каким-то образом сбежал.
– Ну и дела, – выдавила я. – Хорошо, в вторая плохая новость?
– Плохая новость номер два заключается в том, что ты ухитрилась изменить данные в компьютере, не позаботившись предварительно о том, чтобы они соответствовали реальности.